Элизабет Эштон - Великодушный деспот
Допрашивавшие Виолу полицейские подпали под ее обаяние, а та очень убедительно разыграла перед ними, как она страшно огорчена этим происшествием, как она сочувствует ребенку и отцу пострадавшего мальчика. Так как Джо на самом деле вытворял то, что ему не позволялось, казалось, что это очевидный несчастный случай и что мисс не должна нести никакого наказания. Единственный настораживающий факт, бешеная скорость, на которой она влетела в ворота имения, могла засвидетельствовать только Полина, но девушка об этом ничего не сказала. Ведь она, собственно, не видела своими глазами, как все произошло, ей не хотелось показаться мстительной, и ко всему прочему она не смогла бы даже приблизительно определить, на какой скорости ехала машина. Ее потряс даже не сам случай и не то, что Виола так гнала машину, но поразительное, вопиющее бессердечие актрисы, но это же не уголовное преступление. Энтони подтвердил в полиции показания обеих и потом, когда они вышли, успокоил Виолу тем, что, если даже дело и будет передано в суд, самое худшее, что ее ожидает, — штраф за неаккуратное вождение и приостановка действия ее прав, если только Джош не обратится в суд за взысканием морального ущерба, но Энтони об этом позаботится. Он говорил с Виолой доброжелательно и заботливо, и Полина решила, что Марш старается немного реабилитировать себя за жесткость, с которой обошелся с невестой в день аварии. Девушка поразилась, как же Энтони не понимает, что у Виолы совершенно нет сердца. Но красавица выглядела такой соблазнительной и могла быть очень очаровательной, когда хотела… Крылатый Купидон, как известно, пускает свои стрелы вслепую.
Джош временно переехал в Бури, чтобы быть поближе к сыну, которого положили в местную больницу, и в понедельник днем Энтони предложил отвезти туда Полину навестить мальчика. Она с готовностью приняла предложение, хотя слегка удивилась, что он не пригласил и Линетт. Однако девушка чувствовала, что с ее стороны будет бестактно позвать сестру, и к тому же она не могла отказать себе в удовольствии побыть с Энтони наедине во время поездки. Как она ни обманывала себя, это доставляло ей настоящее удовольствие.
Кроме черепно-мозговой травмы и сломанной ноги, рентген не выявил никаких серьезных повреждений. Благодаря юному возрасту пациента кость должна была быстро срастись, и Джо скоро уже сможет вернуться домой, хотя и с гипсом. Тем временем мальчик, который не привык, чтобы вокруг него все бегали и уделяли ему столько внимания, казалось, неплохо проводил время. Джо уже успел стать любимцем всех медсестер.
Он робко поздоровался с Полиной и Энтони, которого немножко стеснялся, но приободрился, увидев сладости, фрукты и книжки, которые гости привезли ему.
— Это все мне? — удивился он. — Ух ты, прямо как Рождество и день рождения, вместе!
Беднягу Джо баловали подарками только на эти два праздника.
В палате они застали Джоша, который в больнице, да еще устрашенный медсестрами, чувствовал себя не в своей тарелке.
— Видать, конюшни больше по мне, там я прямо как дома, — сказал он им. Джош собирался вернуться в поместье вместе с сыном, когда того выпишут.
— Возьмите такси, когда поедете обратно, — сказал Энтони, вкладывая ему в руку бумажную купюру.
Джош посмотрел и присвистнул.
— Мне столько не нужно, сэр, и ведь его, скорей всего, отвезут домой в машине «Скорой помощи».
— Бери, бери, оплатишь квартиру, которую сейчас снимаешь. Я тоже чувствую себя отчасти виноватым, все-таки это произошло из-за… — он запнулся, — из-за моей приятельницы.
Полина удивилась, почему он не сказал — невесты, а Джош тем временем засунул деньги в карман.
— Значит, это взятка, чтобы я помалкивал, да? — спросил он с хитрым видом. — Не волнуйтесь, сэр, я против нее в суд не пойду ни за что, она ведь ваша зазноба. Небось Джо сам виноват, вот и получил по заслугам.
Он сказал все это таким тоном, что сразу стало ясно, как Энтони не повезло с «зазнобой».
Когда они вышли из больницы, Энтони предложил пойти осмотреть собор, но их ждало разочарование. Из-за значительной перестройки, которой собор подвергся в девятнадцатом веке, в нем не сохранилось почти ничего старинного, а Энтони интересовал только пятнадцатый век. Зато намного интереснее оказалась стоявшая поблизости церковь Святой Марии с красивым куполом. Оттуда они прошли в аббатский сад с развалинами впечатляющего некогда монастыря.
— Вот чего я никак не могу понять, — заметила Полина. — Я совершенно не вынесла бы, если бы меня заперли в монастыре!
— Да, ты не из тех людей, у кого такое призвание, — взгляд Энтони скользнул по ее полной нижней губе, — но мне приходится умиротворять такое количество темпераментных кинозвезд женского пола, что я иногда думаю об уединении в монастыре с большим воодушевлением!
Полина невольно рассмеялась.
— Вы — и монах! — И тут она поняла, откуда у Энтони такой опыт утихомиривать женские капризы. — Ну что ж, Мулинз вполне уединенная деревушка.
— Но далеко не монастырь, — криво усмехнулся тот.
— Да, тут водится немало молодых девиц, — подтвердила она и покраснела, со стыдом вспомнив собственные вспышки.
Энтони подошел к ней и внимательно посмотрел в лицо девушки.
— Но есть одна, ради которой можно терпеть всех остальных, — прошептал он.
Разумеется, он имеет в виду Виолу, которая разыскала его даже в этой глуши и узнала о его «пасторальном развлечении». Полина вовсе не намерена доставлять ему это развлечение. Она отстранилась от Энтони.
— Думаю, нам уже пора возвращаться, — холодно сказала она.
Они молча вышли из сада.
По дороге домой Энтони вдруг сказал:
— Этот случай с Джо напомнил мне кое о чем. Я все думаю последнее время: нельзя ли помочь Линетт?
— Линетт? — переспросила Полина. — Но она хромает не из-за несчастного случая, это последствия полиомиелита.
— По-моему, сейчас это лечат. Хочу показать ее лондонскому специалисту. Я знаю одного хорошего человека, который как раз разрабатывает новую методику лечения этой болезни, и у него прекрасные результаты.
— Да, для Линетт это было бы чудесно, — задумчиво проговорила Полина. Она знала, что замкнутость и болезненная застенчивость младшей сестры вызваны ее чрезмерными переживаниями из-за легкой хромоты, которую бедняжка сильно преувеличивает. — Тогда она могла бы вести нормальную, полноценную жизнь, как и все дети ее возраста.
— Вот именно, я тоже об этом подумал.
— Но это очень дорого, мы не потянем таких расходов.
— А вам и не нужно об этом беспокоиться.
Полина с надеждой посмотрела на него:
