Ронда Грей - Любовная атака
– Нет, правда, я не хочу вам мешать, – ответила Лайза, но без особого энтузиазма, причем она почувствовала, что все всё прекрасно понимают. Лайза не стала говорить вслух, но ей в голову пришла мысль, что, если Джек будет показывать гостье свои работы – а он наверняка это сделает, – возможно, ей тоже удастся удовлетворить свое любопытство.
Харрис усадил женщин, затем исчез в кухне и вернулся с открытой бутылкой красного вина и бокалами.
– Можете начать с этого, – объявил он. – Я только занесу в дом твой багаж, Лотта, и начну подогревать ванну – вряд ли тебе придется по вкусу лезть в нее при той температуре, которая там сейчас. – С этими словами Джек одарил Лайзу мимолетной лукавой улыбкой и вышел.
Пес последовал за хозяином, бросив сперва подозрительный взгляд на белокурую Лотту. Их неприязнь была взаимной: когда пес вышел из комнаты, блондинка издала глубокий вздох облегчения и протянула безупречно наманикюренную руку за бутылкой.
– Надеюсь, в этот раз Джек оставит это чудовище за дверью, – доверительно сообщила она Лайзе, наполнив три бокала и протянув один ей. При этом она бросила многозначительный взгляд на заляпанную грязью одежду Лайзы. – И вы, я думаю, со мной согласитесь – этот пес просто опасен. Каждый раз, когда я сюда приезжаю, он что-нибудь портит: в первый раз – перчатки, в последний раз – туфли. Он порвал мне несколько пар чулок… и вечно прыгает на меня, невоспитанный зверь.
Лайза грустно оглядела свою одежду, подумав, что перемазана та основательно, но все же не испорчена.
– Он ведь еще только щенок, – заметила она, а про себя улыбнулась: странно, она повторяет слова Джека, а ведь когда она услышала их после первой встречи с Забиякой, ей было совсем не смешно. Однако, слушая длинный перечень прегрешений пса из уст Лотты, она поняла, что блондинка не просто немного опасается пса, но панически его боится. Как, вероятно, и всех собак, подумала Лайза.
– Вы… работаете на Джека? – Гостья неожиданно переменила тему разговора, застав Лайзу врасплох.
– Нет. Я… вроде как помогаю ему, – нашлась наконец она, не желая вдаваться в подробности, сама не зная почему. В вопросе Лотты не было особого любопытства, но что-то в самой блондинке заставляло Лайзу быть начеку.
– А-а. – Холодные серые глаза снова оценивающе оглядели Лайзу, и, похоже, опять Лотта сбросила ее со счетов, как нечто нестоящее. Эта светская элегантная дама определенно не видела соперницы в перемазанном грязью ничтожестве. Ее собственническая манера держаться – или это была просто исключительная уверенность в себе? – прямо-таки подавляла.
И теперь Лотта продемонстрировала свою близость к Джеку, снова наполнив бокал Лайзы, а затем накрыв стол к возвращению хозяина.
Если это было сделано намеренно, то возымело свое действие – за все свои посещения Лайзе ни разу не дозволялось ничего подобного. Да, она делила с Джеком незамысловатые трапезы, пила кофе, но всегда с четким ощущением, что это его дом, где распоряжается только он. А Лотта вела себя так, словно этот дом был ее собственным, хотя из разговора становилось ясно, что она в лучшем случае несколько раз заезжала сюда.
Возможно, подумала Лайза, она ошибается – и Джек и эта холеная светская блондинка явно находятся в очень близких отношениях, ведь она могла нагрянуть без предупреждения и при этом твердо рассчитывать на горячую ванну и постель – скорее всего, вместе с Джеком Харрисом.
Лайза на секунду вспомнила свое первое знакомство с огромной ванной, но потом решила не заострять на этом внимание.
Она заставила себя успокоиться – все это ее совершенно не касается, и не надо напрасно мучить себя. Харрис никогда не подавал ей никаких надежд, и, узнай он, как сейчас некое белокурое чудовище полностью лишает Лайзу аппетита, то скорее всего просто посмеялся бы. Лайза как раз размышляла, что Джек уж очень много времени тратит на то, чтобы справиться с простой задачей – принести багаж, как вдруг дверь отворилась от удара ноги и Джек, нагруженный чемоданами, прошествовал мимо – надо думать, в спальню.
– Ты столько путешествуешь, Лотта, и я удивляюсь, как это ты еще не научилась брать в дорогу только самое необходимое? – спросил он, вернувшись. – Нет, серьезно, ты никогда не слышала о том, что можно путешествовать налегке?
– Разумеется, – последовал ответ, – я и путешествую налегке.
Харрис уселся во главе стола и с удовольствием сделал глоток вина, затем коротко рассмеялся:
– Ну, тебе виднее. Надеюсь, ты даешь хорошие чаевые.
– Я умею выразить благодарность, – заметила Лотта таким тоном, что сразу стало ясно, что она имеет в виду. К счастью, она не стала распространяться на эту тему, а Джек, похоже, даже не понял намека.
Напротив, он обратил внимание на Лайзу и поинтересовался: а она тоже берет с собой в поездки багаж в таких количествах, чтобы можно было обеспечить небольшую армию?
– Я беру его в таких количествах, чтобы можно было обеспечить только себя, – отозвалась Лайза. – Но я нечасто выезжаю за границу.
– А я вот много поездил, и, полагаю, мне это еще не раз придется делать. Но по-прежнему считаю, что самая лучшая часть путешествия – возвращение домой, не так ли? – к удивлению Лайзы, заметил Харрис.
Эту тему ей раньше никогда с ним обсуждать не приходилось, и она не знала, что он так привязан к дому и своему образу жизни.
– Я еще не видел места, где мне хотелось бы жить больше, чем неделю, – прибавил Харрис.
Это замечание послужило сигналом к пылкому диспуту между ним и Лоттой на тему о том, где он должен жить. Судя по всему, этот вопрос давно был камнем преткновения. Лотта считала, что Джеку будет ничуть не хуже где-нибудь в Европе и даже в Америке. Она не скрывала, что считает Тасманию слишком отдаленным местом, и без лишних слов дала понять, что основная причина – то, что он живет очень уж далеко от нее.
– Глупости, – твердо, почти пренебрежительно отозвался скульптор. – Если все четко распланировать, я могу улететь отсюда в любую точку света за пару часов. Разумеется, если мне вообще захочется куда-то ехать. Попробуй-ка добраться за то же время из тех мест, куда ты мечтаешь меня поселить. Счастье, если за два часа ты лишь выберешься из какого-нибудь пригорода.
Дискуссия тянулась ровно столько времени, сколько потребовалось Джеку, чтобы подать жаркое на стол, но потом возобновилась с новой силой.
Лайзе она показалась скучноватой, ей временами было трудно уследить за ними. По сравнению с этими двумя опыт Лайзы в области путешествий сводился к нулю, и она стала задаваться вопросом, когда же Джек нашел время, чтобы создать себе славу талантливого скульптора?
