Клара Мэтис - Выйти замуж за незнакомца
— Питер, я могу подойти и посмотреть?
Он повернулся. Его лицо было мрачным, но он кивнул:
— Если хочешь. Хотя здесь не на что любоваться.
Юнис подошла к нему, и он слегка отодвинулся, уступая ей место. Свет лампы под потолком был так ярок, что Юнис с трудом могла вглядеться в темноту, окружающую дом. Когда девушка вошла сюда и бросила первый взгляд в окно, она лишь мельком заметила уродливые, пугающие очертания холмов. Теперь же, прищурив глаза и напряженно всмотревшись, Юнис наконец сумела представить себе боевой порядок неровных возвышений, одни из которых сбились в кучу, другие одиноко стояли поодаль. У их подножия разевали рты скалистые пещеры, то огромные и зияющие, то такие маленькие, что в них смог бы пролезть только ловкий козел. И никакого движения. Ни луна, ни звезды не освещали сейчас эту последнюю границу изолированного королевства Морли Хендона.
— Я, вот как ты сейчас, приходил сюда каждый вечер, когда был маленьким, чтобы посмотреть в окно, — заговорил Питер. — Ты еще удивляешься, что я ненавижу этот дом, что я боялся его? По ночам меня мучили кошмары, будто я потерялся там, в холмах, или прячусь от дикого зверя в одной из этих пещер. Конечно, в этой части страны нет никаких хищников, но тогда я не знал об этом.
— Это, должно быть, было для тебя ужасом, — заметила Юнис с сочувствием к нему.
— О, видимо, я нарисовал очень жалкую картину. Но это было очень давно. Я любил своего отца. Это он приобрел все эти книги, — Питер махнул рукой в сторону книжных шкафов, — и иногда читал мне. А изредка играл со мной. Но постепенно у него находилось все меньше и меньше времени для меня и все больше и больше — для нее. — Его губы плотно сжались, и глаза стали холодными.
— Для нее? — эхом повторила Юнис.
— Лаура Меркади, гувернантка, которую он привел сюда после смерти моей матери. Я знал — она заигрывает с ним и ненавидит меня, потому что я ей мешаю. Я чувствовал это, несмотря на то что был всего лишь маленьким мальчиком.
— Она плохо обращалась с тобой?
Он покачал головой:
— Нет, не физически. О, она могла быть совершенно очаровательной, чтобы заставить всех думать, как внимательна и как беспокоится обо мне. Но иногда, когда я хотел, чтобы отец почитал мне, она говорила, что он слишком занят и что она сама почитает мне попозже, когда я лягу спать. Она приходила ко мне в комнату — в ту, где я сегодня буду спать, — и рассказывала истории. Странные истории, полные привидений, демонов и диких тварей. И потом меня мучили ночные кошмары. О, она это делала умно. Я даже приходил в восторг, слушая их, но когда засыпал, меня начинали преследовать те твари, которых она выдумывала.
— Это жестоко.
— И коварно к тому же. Когда меня отправили в школу, я начал задумываться обо всем этом и, конечно, понял. Я предполагаю, что вскоре после моего отъезда она покинула Хендон-Хаус. Больше я ничего о ней не слышал. Когда отец умер, он оставил ей немного денег, и Армистид потратил уйму времени, разыскивая ее, но все же в конце концов нашел. Никто не знает, жива ли она сейчас. Я надеюсь, что нет.
— Питер! — выдохнула Юнис, ужаснувшись злобе, с которой были сказаны последние слова.
— Зачем быть лицемером. Держу пари, она заботилась обо мне так же мало, как я о ней. — Питер вновь сжал губы, как будто сказал свое последнее слово о Лауре Меркади. Потом пожал плечами. — Это был утомительный день, Юнис. Лучше отправляйся спать. Я еще немного побуду здесь. Увидимся утром.
Он коротко кивнул ей и вновь отвернулся к окну. Он прогонял Юнис — это было совершенно ясно без слов по его застывшей спине. Он стоял неподвижно, пристально глядя на дикую, мрачную местность, которая, как ничто другое, свидетельствовала о бесплодии земель, бывших собственностью Морли Хендона. Для него и для всех его потомков она была безрадостным подарком лорда-протектора. Не было здесь счастья три столетия назад, не было и теперь. А возможно, не будет и никогда.
Глава 16
Взбираясь по приступке на высокую кровать, Юнис размышляла о том, что, несмотря на их сделку, это была странная брачная ночь. Питер даже не поцеловал ее перед сном. Да и когда их объявили мужем и женой, лишь слегка притронулся губами к ее щеке, как сделал бы брат или дружелюбный знакомый. Или — незнакомый?
Вот кем он был для нее и останется до тех пор, пока все условия завещания не будут соблюдены и он сможет расторгнуть брак. Тогда он отправится своим путем с тридцатью тысячами фунтов и этим мрачным старым домом, а она вернется к матери, которая вновь станет здоровой и энергичной. Возможно, миссис Мэдден примет ее назад. Нет, это маловероятно. При всей своей искренней доброте и дружелюбии миссис Мэдден отличалась врожденной прямотой и не слишком лестно отзывалась о «модернизме» современной молодежи, склонной к поспешным привязанностям и мгновенному их разрыву. Она несколько раз высказывала свое мнение по данному вопросу, и Юнис понимала, что о работе в магазине после развода не может быть и речи. Ладно, сейчас нечего беспокоиться по этому поводу, во всяком случае пока.
Единственная сложность — как сказать матери о замужестве. Но и с этим можно подождать, пока ей не сделают вторую, более опасную операцию и она не будет на пути к выздоровлению. Это самое главное.
Был почти полдень, когда Юнис проснулась и села в огромной кровати, зевая и оглядываясь. Внезапно она услышала слабый барабанящий звук, встала и подошла к окну. Это был стук дождя по стеклу, а скоро раздались и слабые раскаты грома. «Счастлива новобрачная, которой светит солнце!» А в ее первый день после свадьбы шел дождь. Возможно, это было предзнаменованием.
Она оделась и спустилась вниз. Теперь, при дневном свете, отдохнувшая и посвежевшая, она смогла лучше разглядеть все вокруг. Стоя у подножия лестницы в огромном пустом зале, она рассматривала камень, из которого были сделаны стены, лестницу, возносящуюся вверх, площадку второго этажа, с которого только что спустилась, и выше, над всем этим, другую балюстраду, последнюю, самую верхнюю площадку. Но, очень странно, к ней не было соединяющей два этажа лестницы…
— Доброе утро, миссис Хендон.
— Ой! Вы напугали меня. Доброе утро, Дженнингс.
Он, казалось, материализовался из пустоты зала и теперь стоял рядом с ней, сцепив свои костлявые руки, вертя большими пальцами и глядя на нее с тем почтением, которое Юнис уже раздражало.
— Я совсем не хотел, мэм. Могу я сказать Марте, чтобы она приготовила завтрак?
— Да, пожалуйста. А… а мистер Хендон уже позавтракал?
— Да, очень рано, мэм. Он в библиотеке. Принести поднос в вашу комнату или вы предпочитаете поесть в столовой?
