Барбара Воллес - Наш сказочный роман
Вдруг послышался грохот входной двери, и на пороге комнаты появился Стюарт. Он с трудом дышал, глаза потемнели и дико сверкали, зрачки расширились.
– Стюарт, что с тобой? – Пейшенс инстинктивно сделала шаг назад. Она знала, как темнели у него глаза от желания, но сейчас это другое. – Что-то случилось с Аной?
– С Аной все замечательно.
– Тогда что? – Это не тот человек, который был с ней за ланчем, с которым она целовалась. Этот человек выглядит, словно он хочет…
О нет. Она заметила смятые бумаги, зажатые у него в кулаке. Боль стала расползаться по груди, резкая, как при сердечном приступе.
– Я объясню… – произнесла она.
– Да, разумеется, объяснишь. – Голос Стюарта звучал безжизненно. – Держу пари, что у тебя наготове масса объяснений.
– Стюарт…
– Я доверял тебе, – прошипел он. – Когда ты заявила, что рассказала мне все, я тебе поверил, но ты лгала.
– Нет, – закачала она головой. – Я говорила тебе правду.
– Неужели? – Он шагнул к ней, размахивая кулаком с бумагами, словно дубинкой. – Тогда расскажи мне, почему у меня в руке полицейский отчет, где говорится, что ты была проституткой?
Глава 10
Обвинение повисло между ними плотным, страшным облаком. Пейшенс хотелось превратиться в Найджела – тот скрылся под кроватью, когда Стюарт хлопнул дверью.
– Ты так тщательно скрывала… это? Ты боялась, что Ана выгонит тебя, узнав, кого она наняла?
– Я не проститутка.
– Полицейский отчет гласит другое.
– Полицейские отчеты не расскажут всего.
Скрестив руки, он уселся в кресло, глаза прожигали ей кожу.
– Тогда, будь добра, просвети меня, – произнес он. – Не терпится услышать полную версию.
– С какой стати? Ты ведь все для себя решил.
– Попытайся.
Стюарт сидел и ждал. Он – ее собственный судья и суд присяжных.
Она сделала глубокий вдох.
– Ты когда-нибудь бывал в заведении под названием «Федерс»? Это не элитный мужской клуб, это – дешевый кабак, который посещает соответствующая публика. Некоторые из девушек – большинство – занимаются там еще кое-чем помимо танцев, чтобы подработать.
– Но не ты.
– Нет! – выкрикнула она. Неужели за те ночи, что она провела в его объятиях, он так ничего и не понял?
Но сейчас он, видно, понял, что сказал лишнее, потому что голос у него утратил резкость.
– Каким образом ты попала в эту компанию?
– Полиция нагрянула в клуб, и нас всех без разбору отправили в участок. Адвокат сказал, что будет очень трудно отклонить обвинение, и мне лучше не доводить дело до суда, потому что я могу попасть в тюрьму.
– Кому трудно? Тебе или ему?
– Я хотела, чтобы все поскорее закончилось, поэтому сделала так, как сказал он. Я боялась рисковать – иначе я нарушила бы обещание, данное Пайпер. – Пейшенс опустилась на край кровати. – Это и есть полная версия.
Несколько минут оба молчали. Пейшенс уставилась на стеганое одеяло в цветочек, считая бутоны. Пушистый хвост задел ее по лодыжке – это Найджел побежал на кухню. Счастливчик.
Наконец Стюарт нарушил молчание:
– Если все это правда, то почему ты лгала? Я бы понял, расскажи ты мне все с самого начала.
– Я хотела забыть про ту историю навсегда. С меня хватило грязи. Признать, что я не только танцевала как дешевая проститутка, но меня еще и арестовали как проститутку? – Как унять боль внутри? – Ты представляешь, каково мне было в тот вечер рассказывать тебе о своем прошлом? Я хотела сохранить хоть каплю достоинства. – И еще подольше побыть с ним.
Теперь все не имеет значения. Разве она не заметила отвращения на лице Стюарта, когда он вошел?
– Все, что мне было нужно в доме Аны, – это уважение.
– У тебя было мое уважение.
Было. В прошлом. Душа разрывалась пополам. Она ведь с самого начала знала, что сближаться со Стюартом нельзя. Она не прислушалась к внутреннему голосу, говорившему, что крах неминуем. И вот получила то, что получила.
Стюарт встал и подошел к окну.
– Я тебе доверял, – повторил он.
Она не оправдала его доверия, и в этом ее самая страшная вина. Если только…
– Доверял? – вдруг спросила Пейшенс. – Ты на самом деле мне доверял?
– Ты же знаешь, что да. Я рассказал тебе о Глории.
– Тогда каким образом ты узнал о полицейском отчете? Ты разузнавал обо мне, так?
– Я… – Он не смог посмотреть ей в глаза.
– Понятно. – Он стоит здесь, заставляет ее чувствовать себя гнусной особой, которая не оправдала его доверия, когда сам… – Признайся, лапушка, – она вложила в это слово всю едкость, на какую была способна, – ты ведь мне не доверял?
– Это неправда. – Стюарт покачал головой.
Вдруг большой особняк сделался тесным для них двоих. Ей надо уйти прямо сейчас.
– Ты куда? – спросил он, когда она вышла в прихожую.
– Вон отсюда. – Пока ее не уволили, у нее есть право приходить и уходить, когда захочется. – Мне душно.
Стюарт не стал ее останавливать. Похоже, что сказка действительно закончилась. Прекрасный принц не вошел в дверь. Вместо этого из двери вышла она.
– Пейшенс! – Голос Аны эхом прокатился по дому. – Где она? Ты сказал, что она ждет нас.
– Да, я так думал. – Ложь. Он надеялся, что Пейшенс ждет их. И он понятия не имел, вернется ли она когда-нибудь.
Это его вина. Он показал себя таким ничтожеством, когда узнал об аресте. Но она причинила ему боль, словно его исхлестали кнутом.
За спиной послышалось мяуканье.
– Найджел, голубчик. Ты скучал по маме? – Тетя, прихрамывая, потянулась к коту. – По-моему, он похудел. Тебе не кажется?
– Может, и похудел. Не знаю. – В настоящий момент его больше волнует Пейшенс. Где она? – Пейшенс, наверное, пошла в магазин.
Ана чесала Найджела за ухом, стараясь при этом не упасть.
– Но она же знала, что мы едем. Почему не подождала?
– Может, хотела купить что-нибудь к твоему возвращению. Чай, например. Или она наверху и не слышит нас. – Пустая отговорка, но а вдруг? – Вот что, – Стюарт подхватил Найджела. – Давай я покажу тебе, что мы устроили в передней гостиной. А потом, когда вы с Найджелом всласть пообщаетесь, я пойду и поищу Пейшенс.
Но ответ ему был известен. В особняке изменился даже воздух, а тишина давила. Он поднялся наверх в комнату Пейшенс. Все ясно.
Он стоял в дверях, слушая, как колотится сердце. С кровати, где сегодня утром они лежали, обнимая друг друга, было снято белье и аккуратно сложено в стопку. Дверцу в шкафу она не закрыла – там пусто. С ручки дверцы свисал синий шарф, тот самый, который был на ней на приеме. Стюарт взял тонкую ткань в ладонь, прижал к щеке и глубоко вдохнул знакомый запах. Этот запах дразнил его во время танца. Теперь эти воспоминания – сплошная насмешка. Боль в груди грозила разорвать его пополам.
