Эмма Ричмонд - Сюрприз для мужа
Она неловко начала спускаться вниз, в полусне приготовила ребенку бутылочку и снова поднялась в свою комнату. Потом взяла Себастьена-младшего и положила к себе в кровать.
— Тише, тише, ты перебудишь всю улицу.
С закрытыми глазами она сонно укладывалась поудобнее, пока ребенок не припал к ее груди. Тут в дверь тихонько постучали, и Себастьен вошел в комнату.
— Я слышал, как ты встала, — тихо сказал он. — И подумал, что ты, может, хотела бы выпить чашечку кофе.
— Спасибо. — Понимая, что у нее растрепаны волосы, а лицо заспано, она беспомощно посмотрела на него. Он был небрит, в наспех натянутом свитере и брюках, босой… И все же никогда он не казался ей таким милым. — Снег еще идет?
Он улыбнулся и покачал головой.
— Так прекрасно вокруг. Повсюду хрустящий белый холодный снег. — Он поставил кофе на тумбочку и поглядел на сынишку. — Я могу чем-нибудь помочь?
«Да, — хотела сказать она. — Забирайся ко мне в кровать, обними меня, а я буду держать нашего сына. Однако я не могу этого сказать, не так ли?» И она покачала головой.
— Можно, я приму душ?
— Ну конечно. Не нужно спрашивать.
Он как-то странно улыбнулся и переключил внимание на сына.
— А ты снова уснешь после того, как покормишь его?
— О, нет. Я встану.
— Для чего? Если кто-нибудь постучит в дверь или позвонит — я же здесь! Может, ты полежишь и поспишь еще немного?
Джеллис не знала, что на это ответить, не знала, чего ей хотелось. И просто улыбнулась в ответ.
— Может быть. Спасибо за кофе.
— Смотри, чтобы не остыл.
— Хорошо.
«Мы разговариваем, как вежливые незнакомцы», — подумала Джеллис, когда Себастьен вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Она почувствовала, как одинокая слезинка скатилась у нее по щеке, и нетерпеливо вытерла ее. Сердце у нее сильно болело. Она страстно тосковала по нему, но вынуждена была бороться с собой.
Она услышала, как он вошел в ванную, включил воду, представила его себе обнаженным… Ей стало жарко, неловко, она почувствовала себя почти больной и закрыла глаза. «Ничего у нас не получится. Ничего».
Она покормила ребенка и положила его в кроватку, потом для забавы установила ему погремушку, отодвинула шторы и посмотрела, что за погода на улице. Очевидно, всю ночь валил снег, потому что окрестности были укрыты толстым белым одеялом.
Зачарованная этим зрелищем, Джеллис медленно улыбнулась и снова почувствовала себя ребенком. Ей хотелось выбежать во двор, слепить снеговика. Скоро, едва люди пойдут на работу, а дети в школу, эта чистая земля будет истоптана, запачкана. Вот, в середине дорожки молоковоз уже оставил свои следы, и Джеллис тихонько засмеялась, увидев, как почтальон намеренно топчет покрытую снегом лужайку миссис Нэйтер, чтобы оставить на ее клумбе свои следы.
По-прежнему улыбаясь, она отвернулась от окна навстречу новому дню. «Это будет другой день. Потому что здесь Себастьен».
К десяти тридцати Джеллис переделала неотложные домашние дела, накормила младенца, и Себастьен спросил ее, не желает ли она помочь ему выбрать рождественскую елку.
— Помочь? — удивленно спросила она. Себастьен искоса взглянул на нее. В карих глазах появились смешинки.
— Неужели ты думаешь, что я единолично буду выбирать праздничную елку? — капризно спросил он.
В ее глазах отразилась его улыбка. Она кивнула и надула губы.
— Я понимаю, я пятно на твоей репутации. Тогда поставлю вопрос по-другому. Хотела бы ты поехать и посмотреть, как я буду выбирать елку?
Джеллис засмеялась и, кивнув головой, быстро отвела взгляд от его добрых глаз. В груди ее снова повисла тяжкая, труднопереносимая боль…
— Тогда иди и возьми пальто и ботинки, а я заберу коляску. Мы можем купить елку в деревне?
— Да. Мне нравится ездить по местным магазинам. Поддерживать владельцев.
— Как во Франции, — кивнул он головой. — Иначе нам останутся одни супермаркеты.
— Да. В любой стране надо сохранять деревенскую жизнь.
— Я согласен с тобой. Бери пальто.
Джеллис взяла куртку и зимние ботинки, одела ребенка в стеганый костюмчик и посадила его в коляску, которую Себастьен вкатил в холл из гаража. Тепло укутав малыша, Джеллис обернулась и увидела, что Себастьен угрюмо смотрит на нее.
— А где твои ботинки?
— У меня других нет. Эти подойдут.
— Нет, не подойдут, — возразил он. — Снег за несколько секунд набьется в них. И куртка эта тоже не подходит. На улице холодно, Джеллис. Пойди возьми пальто.
Джеллис разволновалась, смутилась. Чувствуя себя почти виноватой, она тихо сказала:
— У меня нет пальто.
— Почему? Ты же говорила мне, что у тебя достаточно денег! — Лицо его стало жестким, и он сердито добавил: — Почему? Ведь ты жила бок о бок со мной…
— Нет! Деньги тут ни при чем. У меня не было времени! — «А если быть честной, то просто не было желания». — Я куплю пальто, как только мы поедем по магазинам, — поспешно пообещала она.
— А разве можно купить пальто и ботинки в деревне?
Она покачала головой.
— Я поеду в Фолкстоун или в Дувр, когда мы купим елку.
— Сначала мы поедем в город. — Все так же мрачно глядя на нее, Себастьен тихо сказал: — Я был богатым человеком. Почему же оставил тебя без средств, Джеллис? Почему? Неважно, что я чувствовал, чего хотел, в чем нуждался, но почему же оставил тебя без денег?
— Наверное, потому, что ты знал, что у меня кто-то есть. Может, ты думал, что ребенок — не твой… Я не знаю, Себастьен! Ну, поехали?
— Да, — стиснув зубы, согласился он. — Я могу вернуть арендованную машину, у компании есть отделение в Дувре. Мы сделаем покупки, а они потом нас отвезут в деревню.
— Они этого не сделают!
— Обязательно сделают, — удивленно произнес он.
Глядя на его решительное лицо, Джеллис мысленно согласилась с ним. «Да, разумеется, отвезут. Даже до аварии, если Себастьен чего-то желал, он непременно добивался этого. А теперь он стал гораздо более властным, чем прежде».
— Можно сложить коляску и поместить ее в багажник?
— Да.
Он кивнул, набросил теплую куртку, которая, очевидно, была в машине, вынул ребенка из коляски и передал его Джеллис.
— У тебя есть детское сиденье?
— В машине.
Он снова кивнул и выкатил коляску. Через пять минут коляска уже была в багажнике, младенец сидел в своем креслице. Джеллис забрала ключи и сумку, закрыла парадную дверь и покорно устроилась на сиденье машины.
Она надежно пристегнула маленького Себастьена к креслицу, потом защелкнула ремень безопасности и посмотрела на мужа. Она понимала, что он сердится не на нее, но ей все равно было обидно. «До чего же неприятно чувствовать себя крысой, сбежавшей с корабля». Она стала смотреть в окно на зимний пейзаж.
