Ребекка Уинтерз - Невинная обольстительница
Он стоял в дверях, машинально сжимая и разжимая пальцы.
– А твое имение? Ты захочешь навсегда бросить свой родной дом?
Она вскинула подбородок:
– Я еще до того, как узнала о предстоящей свадьбе Хлои, решила купить себе квартиру в городе, а имение и дом перестроить в больницу. Одно крыло для сердечных больных, другое для больных раком желудка. Больница для пациентов, о которых некому позаботиться. Когда я вернусь в Кармель, то сразу же этим займусь.
– Ты готова от всего избавиться и жить в обычной квартире? – выговорил он недоверчиво.
– Я сказала дедушке, что хотела бы сделать так после его смерти. И он благословил меня. Мне имение не нужно. Если я там стану каждый день ночевать в другой комнате, то это займет целый год.
Она рассчитывала услышать смех, но его лицо осталось непроницаемым.
– Посмотри на свою виллу. Она идеального размера для тебя. Потому она так мне понравилась. А в пентхаусе мне труднее было тебя представить.
– Мы с Вассо пользуемся им по необходимости, если дела надолго задерживают нас в Афинах.
– Тогда понятно. А где живет Вассо?
– На вилле, примерно такой же, как эта, в Логосе. Она стоит на берегу моря, с краю деревни.
Она моргнула.
– Видишь? Ему тоже не нужны для счастья сотни футов метража. Почему ты считаешь, что я другая?
– Но здесь для тебя все чужое.
Она начала уставать от его возражений.
– Потому, что я никудышный лингвист? Да, я знаю только двенадцать слов, и те плохо выговариваю, но я буду учиться. Так же, как ты выучил английский.
– Мы выучили его только ради того, чтобы успешнее шел бизнес.
– Ну а я выучу греческий ради нашей совместной жизни.
– Но чем ты будешь здесь заниматься?
– Если ты откроешь новый магазин на Антипаксосе, я могла бы помогать тебе управлять им. Если ты наймешь еще одного служащего, я смогу учиться греческому у него.
Он покачал головой:
– Эта работа не для такой женщины, как ты.
– Акис, у тебя странное представление обо мне. Я сделана из плоти и крови, и мне, как всем прочим, нужно работать. Думаю, это будет интересно. Твои мама и папа работали же вместе.
– Но это совсем другое.
– Почему?
– Потому что ты физик!
– Я занимаюсь не только одной физикой. Я еще опытный аквалангист и даже могу вести занятия с туристами здесь, на острове.
– Ты не упоминала об этом, – упрекнул он.
– Просто к слову не пришлось.
– Рейна, давай говорить серьезно. Ты здесь соскучишься до смерти.
– Нет, если ты вечером будешь приходить домой ко мне.
– Я не смогу находиться с тобой все время.
Его слова прозвучали как окончательный приговор. Из ее горла вырвался нервный смех, похожий на предсмертный крик.
– Я надеялась, что так сильно буду нужна тебе здесь, что мне удастся тебя убедить. Но не вышло. Ты победил. Может, ты вызовешь свой вертолет прямо сейчас и мы успеем вернуться в Афины еще засветло. А я позвоню Хлоиным родителям и предупрежу их.
Его губы сжались в узкую полоску.
– Ты этого хочешь?
– Чего я хочу, ты знаешь, но разве это важно? Позвони своему пилоту. Я немного поплаваю, но буду готова, когда вертолет прилетит. А теперь, если ты не против, я хочу переодеться.
Сначала ей показалось, что он останется. Она чувствовала, как от него исходят негативные флюиды. Если он не уйдет, она закричит на весь дом.
Но он все же ушел, и Рейна переоделась. В течение следующего часа она плавала, а потом лежала в шезлонге. Что делал в это время Акис, она не знала. До последнего мгновения она надеялась, что он не станет вызывать вертолет. Но вот услышала знакомый звук винта и поняла, что он летит. Даже если бы ей в грудь вонзили отточенный кол, она и то не испытала бы такой боли.
– Рейна! Ты вернулась. – Мать Хлои сжала ее в объятиях и расцеловала в обе щеки. – Ты успела загореть!
– Мы побывали в разных местах. Все было чудесно.
Нора взяла ее под руку, и они пошли вместе в спальню для гостей. Акис и Сокус остались у вертолета, о чем-то беседуя.
– А у меня для тебя новости.
– Какие?
– Хлоя и Тео так хорошо проводят время, что собираются продлить свой медовый месяц еще на неделю. И значит, тебе придется погостить у нас подольше, чем ты собиралась. Хлоя знает, что ты у нас, и даже слышать не хочет, что ты уедешь раньше и не дождешься их возвращения.
Рейна обняла ее.
– А если мы сделаем так: завтра утром я полечу домой и займусь делами, но, когда Хлоя и Тео вернутся, я прилечу назад, и мы снова встретимся.
– Ты обещаешь?
– Конечно! Я собираюсь вылететь самым первым рейсом. А поскольку уже поздно, я бы легла спать прямо сейчас.
– Я скажу, чтобы тебе приготовили завтрак.
– Это вовсе не обязательно.
– Нет, я настаиваю.
– Спасибо вам, дорогая Нора. – Она еще раз обняла мать Хлои. Ей было очень жаль расставаться с ней.
Нора ушла, и Рейна стала готовиться ко сну. Кошмарный перелет с острова с молчащим Акисом окончательно уничтожил ее. Когда они приземлились на площадке, он помог ей сойти и пробормотал что-то вроде «до свидания».
Вот так просто он позволил ей уйти из своей жизни. Ей вдруг вспомнились его слова об Алтее, сказанные им на приеме: «Благодаря вам мне удалось спастись, и я за это перед вами в долгу».
– Ты снова свободен, – пробормотала она и, уткнув лицо в подушку, заплакала.
Когда вертолет взлетел и взял курс на пентхаус, Акис позвонил брату. Вассо ответил почти сразу.
– Как проходит отпуск?
– Отпуск закончился. Все кончено.
– В каком смысле? Ты сейчас где?
– Лечу в пентхаус.
– Я буду там через десять минут.
Не прошло и пяти минут, как Акис вошел в апартаменты, и Вассо тоже вошел туда следом за ним. Акис успел налить себе выпить. Он поднял бокал:
– Присоединишься ко мне?
– Нет. Ты скверно выглядишь. Сядь и давай поговорим.
– Тут не о чем говорить. Я сказал Рейне «до свидания». Утром она возвращается в Калифорнию.
Вассо сел рядом с ним на диван.
– Почему?
– Ничего не вышло.
– Что не вышло?
– У нас с ней ничего не вышло!
– Она не любит тебя?
Акис налил себе вторую порцию.
– Говорит, что любит.
– Так в чем же дело?
– Вассо, посмотри на меня.
– Я смотрю.
– Разве ты видишь перед собой человека, который ее достоин?
Вассо сдвинул брови.
– Насчет этого объясни поподробнее.
– Я не ровня ей, я не сравняюсь с ней и за тысячу лет. В ней есть все, чего нет во мне. Со временем она начнет замечать все мои изъяны и разлюбит меня. А я этого вынести не смогу, поэтому позволил ей уйти.
Терзаемый нестерпимой болью, он резко встал.
– Я пойду пройдусь.
– Сейчас, ночью?
– Я хочу побыть один. Наверное, вернусь на Антипаксос.
