Ольга Кунавина - Простая история
«Надо же, как быстро меняется жизнь!» — грустно улыбнувшись, подумала я. Ревность больно сжала сердце.
— Что за глупая история произошла у вас с Олегом? — спросила у меня Кира, когда мы гуляли с ней и ее маленькой дочкой на улице.
— Ничего особенного, просто он наконец-то понял, что с учительницей ему не по пути, — устало ответила я. — И слава богу, вовремя одумался и переключился на ювелиршу.
— На какую ювелиршу? — удивилась Кира.
— Спроси у него сама, если тебя это интересует, — сказала я.
— Ты ничего себе не напридумала? — спросила она. — Я знаю, что Олег очень переживает из-за вашей размолвки и не знает, как ему с тобой помириться.
— Мне кажется, что это уже ни к чему.
Неожиданно на меня навалилась тоска. Может быть, и вправду уйти из школы, найти новую работу, сменить бешеный ритм на спокойный и размеренный. Вот — в редакцию требуется корректор. Пойду читать те же сочинения, только в тишине и покое. Или, на худой конец, устроюсь в библиотеку. Буду сидеть себе в одиночестве с книжкой в руке. Мама с папой будут рады за мою нервную систему.
Я вспомнила, как однажды хотела уйти из школы.
Это было в первый год работы. В начале урока я спрашивала у пятого класса домашнее задание. Возле окна с отсутствующим взглядом сидела Катя Павлова, беленькая девочка с двумя косичками. «Вот сейчас спрошу ее и поставлю два, если не ответит», — решила я. И поставила, еще и нотацию прочитала, что на уроке надо работать, а не мечтать.
— Ольга Юрьевна, а у Кати мама вчера умерла, — тихо сказала мне на перемене Ира Сазонова.
«Дура тупоголовая, — ругала я себя. — Да тебя к детям и близко нельзя подпускать». Собралась уходить из школы, но… не ушла. «Может быть, еще не все потеряно и я могу исправиться», — подумала я, вспомнив одну из своих детских любимых героинь — Динку из повести Валентины Осеевой.
— Мам, может, мне действительно уйти из школы? — решила посоветоваться я вечером с мамой.
— Ты это серьезно? — недоверчиво спросила мама.
— Куда уж серьезнее, — ответила я.
Я думала, мама обрадуется, услышав мои слова, а она неожиданно удивила меня:
— Если ты хочешь уйти из школы сгоряча, лучше этого не делать. Потом одумаешься, а уже будет поздно и на сердце тяжело. Хуже, когда человек приходит не на свое место. Он и сам страдает, и людям, которые рядом с ним работают, приходится нелегко. Ты на своем месте — вот и будь там.
— Мама, я тебя не узнаю! — потрясенно воскликнула я. — Твои ли это слова?
— А ты бы хотела, чтобы я поддержала твой сиюминутный порыв? Я не хочу, чтобы моя дочь была несчастлива. Я вижу, что тебе нравится твоя профессия, работа с ребятами в школьном театре, пусть даже это доставляет тебе много хлопот, но ты счастлива. А это самое главное — когда человек трудится с радостью, а не с ненавистью и раздражением в глазах.
Я рассказывала в шестом классе о своем любимом поэте Михаиле Юрьевиче Лермонтове и упивалась идеальной тишиной, которая царила в классе. Вдруг раздался громкий голос Женьки Скамейкиной:
— Ольга Юрьевна, а у вас кофта бракованная!
Лермонтов улетучился из головы мгновенно. Я стояла, разглядывая свою новую кофту и ничего не понимая. Через пять минут до меня дошло: один карман кофточки связан из коричневой пряжи, другой — из серой. Придя в себя, я строго произнесла:
— Эта модель так задумана, Скамейкина! — и попыталась вспомнить, о чем шла речь. — Мы говорили… Мы говорили…
— Мы говорили о том, что семнадцатилетний Лермонтов написал стихотворение «Парус», — пришел мне на помощь Виталик Клемнев.
— Спасибо, — от всей души поблагодарила его я и грустно подумала: «Моя кофта заинтересовала Женьку больше, чем Лермонтов и его стихи».
— Ах ты, вертушка туалетная! — услышала я на перемене голос той же Скамейкиной. — Ах ты, швабра с бигудями, лучше не лезь не в свое дело.
— В чем дело, девочки? Почему вы так громко кричите? — спросила я шестиклассниц и в ответ услышала:
— Скамейкина стрелку забивает.
— По какому поводу? — поинтересовалась я.
— Светка Чуйкова на ее парня смотрит.
— Но смотреть ведь никому не запрещается, — удивилась я.
— А она по-особенному на него смотрит.
По-особенному, придирчиво и строго, смотрел на девочек Никита Белянкин. К нам обратились учителя младших классов с просьбой, чтобы мы что-нибудь показали младшим школьникам. На театральном совете решено было поставить сказку «Белоснежка и семь гномов». Но мы сразу столкнулись с трудностью: все девочки хотели играть только Белоснежку. Решено было провести кастинг для претенденток. Отборочную комиссию возглавил Никита Белянкин.
— Ну что это за Белоснежка? У нее же ноги кривые! — шептал мне возмущенный Никита, когда мы сидели в актовом зале, а перед нами стояла одна из страстно желающих сыграть роль красавицы.
— При чем здесь ноги? — спросила я. — Зрители на ноги не смотрят.
— Ольга Юрьевна, зрители смотрят на все! — авторитетно произнес Никита. — А эта куда собралась? В Белоснежки? Вы посмотрите, какая она длинная! Рядом с нею гномы будут смотреться как пеньки рядом с деревом.
— Мне кажется, ты очень придираешься, — сказала я ему.
— Да как вы не понимаете, Ольга Юрьевна, мы же сказку ставим, а в сказке все должно быть красиво, — как маленькой стал объяснять мне Никита. — Ты зачем пришла? — накинулся он на вошедшую девочку, и та сразу же закрыла дверь.
— Зачем ты с ней так грубо? — укоризненно спросила я Никиту.
— А зачем нам нужна картавая Белоснежка? Она же «р» не выговаривает. «Здлавствуйте, гномы! Плиглашаю вас за стол». Это же слушать невозможно будет! — не мог успокоиться Никита.
После долгих мучений Белоснежка была выбрана и утверждена Никитой.
В это время девятый класс решал проблемы семейного счастья.
Рассказывая об адресате знаменитого стихотворения Александра Пушкина «Я помню чудное мгновенье» Анне Петровне Керн, я упомянула, что в возрасте семнадцати лет она была выдана замуж за пятидесятилетнего генерала.
— Что ж они все время за старичков-то выходили? — тяжело вздохнув, спросила у меня Маша Сергеева.
— Кто? — не поняла я.
— Да Керн, Волконская, Гончарова, — перечислила Маша. — Мужья были намного старше их. А Жуковский вообще всех переплюнул: шестидесятилетним женился на девятнадцатилетней. Как можно было за такого старика выйти?
— А что? — невозмутимо ответил Витя Логунов. — Чем плох генерал? И при орденах, и при почете, да и деньги у него, наверное, водились немалые. Сейчас все девушки стараются найти себе обеспеченных мужей, так что жила бы она да жила за своим генералом, как за каменной стеной, а не разъезжала бы по Тригорским да Михайловским. Воду бы не мутила.
