Ю Шизаки - Клетка с открытой дверцей
Шанс начать все заново?
Но ведь это невозможно.
Ответ пришел с ослепляющей ясностью. Ицки вполне устраивала его жизнь - жизнь обычного студента, без больших денег и положения в обществе. А когда он выучится, будет неприметно сидеть в офисе.
Токива, напротив, всегда на виду. Он уже не тот, что был раньше. Ицки будет ему мешать. Может, Ицки и считали бы всего лишь "другом" Токивы... Но правда в том, что Ицки Хасимото слишком известен в мастерской. Каждый раз, видя их вместе, люди будут вспоминать о нем и Ямабэ. И пойдут слухи, что куколка сэнсея отыскала себе нового хозяина.
- Н-нет, - выдохнул Ицки. Поднялся со стула, встряхнулся и заговорил громче: - Извини. Я люблю другого человека. Что было, то прошло.
Остаться с Токивой - непозволительная роскошь. Все кончено. Если бы Ицки мог что-либо изменить, он ушел бы от Ямабэ спустя шесть лет, на которые они изначально и договаривались. И не торопился бы покинуть Токиву через десять волшебных дней. Нет уж, пусть воспоминания остаются воспоминаниями.
Скульптор наклонил голову:
- Как его зовут? - мурлыкнул он.
- Кого?
- Как кого? Человека, которого ты любишь. Как зовут? Где живет? Кем работает?
- Токива, это не твое дело, - поморщился Ицки.
- А мне кажется, что мое. Почему ты не хочешь рассказать? Этот человек, он, вообще, существует?
- Конечно, существует! - Ицки старательно изображал праведное негодование, но получалось из рук вон фальшиво - даже самому заметно.
Он собрался и продолжил спокойнее:
- Я его очень люблю, только о нем и думаю.
Голова гудела.
- Пожалуйста, уезжай. Забудь обо мне. Нам больше не о чем говорить.
Токива всмотрелся ему в лицо и дернул плечами:
- Что ж. Понятно. Извини за беспокойство, - и направился к выходу.
У Ицки одномоментно отнялись ноги и язык. Он уже видел, как Токива уходит. Выдержать это снова?!
Стук закрывающейся двери прозвучал громом и сменился неестественной тяжелой тишиной. Колени ослабели - молодой человек сел на холодный пол.
Извини за беспокойство.
Слова повторялись вновь и вновь, хоть Ицки плотно закрыл уши. Ничто не могло заглушить беспощадный голос.
Покидая поместье, Ицки не рассчитывал увидеться когда-нибудь с Токивой, но смутно надеялся, что жизнь их все-таки сведет. Спустя годы, возможно, десятилетия, они столкнутся на улице, улыбнутся друг другу и скажут: "Привет!" Может, даже остановятся поболтать. Теперь ясно, что этого не случится. Он собственными руками задернул занавес перед воображаемой сценой. Если они встретятся, Токива пройдет мимо.
Я смогу его забыть?
А вот Токива - Ицки твердо знал - его не забудет. И от такой мысли делалось немного легче: Ицки очень хотелось, чтобы Токива его помнил.
Зачем? Зачем он пришел сейчас, когда Ицки почти научился обходиться без него? Комната плыла цветными пятнами.
Никогда больше его не увидит... Никогда...
Ицки вскочил. Метнулся в прихожую, суматошно натянул первую попавшуюся обувь, схватился за дверную ручку... и кто-то открыл дверь снаружи.
- Э...
На него с едва заметным лукавым огоньком в глазах смотрел Токива.
- Ицки?
- Прости... извини, - слова застревали в горле.
- Ицки.
И молодой человек растаял. Целый год его никто так не называл.
Токива обнял его лицо холодными ладонями. Нахлынул и накрыл с головой вкус сигарет. Хоть и прекрасно понимая, что им ни в коем случае нельзя быть вместе, Ицки схватил скульптора за рубашку - чтоб уж точно никуда не делся.
- Спрашиваю еще раз, - прошептал Токива. - Как имя человека, которого ты любишь?
Ицки глухо застонал. Токива повторил вопрос. Лицом к лицу - прятаться некуда, он все равно догонит, отыщет. Ицки сглотнул и сдался:
- Токива.
В перерывах между поцелуями молодой человек пытался просить прощения, однако скульптор лишь хмыкал:
- Не извиняйся, дурачок.
Он прижал Ицки к стене, гладил спину, целовал в глаза, прогоняя застивший их туман. Потом повлек к кровати и спустя миг уже сидел сверху. Ицки вздрагивал: неприятно вспомнился их последний раз.
- Ну что ты... - Токива смотрел ласково.
Память буйствовала, подсовывая пугающие кадры. Мир вокруг стремительно выцветал.
- Не бойся.
Токива медленно двигался вниз: от уха к груди - Ицки потихоньку сходил с ума. Зрение сбивалось, пальцы привычно впились в простынь.
- А за меня ты не хочешь подержаться для разнообразия? - подначил скульптор. - Или тряпки тебе больше нравятся?
Он не без труда оторвал руки Ицки от простыни и положил себе на шею. И целовал его, шептал имя, пока чуть до слез не довел. Ицки нерешительно гладил широкие плечи, впервые получив свободу дотрагиваться до другого так же, как дотрагивались до него. Сильные, мускулистые плечи. Провел вдоль позвоночника. Осмелев, сунул ладонь ниже. Токива, прикусывающий ему кожу на шее, от удивления отвлекся на момент, но тут же вернулся к прерванному занятию. Другой рукой Ицки проследил очертания его лопатки, шеи - плотная, очень гладкая кожа. Новые возможности определенно начинали нравиться. Токива, который нависал над Ицки, опираясь на локти, криво улыбнулся, приблизился поцеловать. Когда хотел отстраниться, Ицки обхватил его за шею и не пустил.
- Токива, - выговорил, желая убедиться, что партнер - не сон, не видение.
Коснулся щеки, немного колючего подбородка. Трогал везде - и не собирался останавливаться.
Токива взял его кисть, целовал костяшки. Ицки порывисто погрузил пальцы ему в волосы. Несколько секунд Токива спокойно позволял себя ласкать, потом снова перехватил инициативу. Ицки, задыхаясь, сильно выгнул спину. Он был обнажен теперь и, хоть убей, не мог вспомнить, как это получилось. При каждом касании по телу бежали мурашки. Токива, заметив, перестал торопиться, принялся захватывать больше плоти.
В такой момент и умереть не жалко. Ицки сжал зубы, захлебываясь ощущениями и царапая чужие плечи едва не до крови. Он лежал на боку и видел, как Токива спускается по животу к бедрам.
- Не надо!
- Почему? - скульптор повиновался, но лишь на секунду.
- Перестань...
Чувство, пусть уже испытанное прежде, по-прежнему казалось чересчур острым. К тому времени, как Токива, наконец, оторвался от него и лизнул в шею, Ицки готов был потерять сознание.
- Не напрягайся, - Токива заставил молодого человека обнять его за спину.
Когда их тела стали единым целым. Ицки пронзил жар, способный напрочь выжечь внутренности.
- Нормально?
Ицки нашел в себе силы кивнуть. Крепко сжимая любимого, он прислушивался к мерным движениям внутри и не понимал, почему вдруг потребовалось так часто моргать.
