Дина Аллен - Апрельская сказка
— Ясно. Что тебе нужно?
— Поговорить с тобой, объяснить… Я должен был уехать в Нью-Йорк. Я уже и так столько раз откладывал свой отъезд.
Дорис отошла подальше и ждала, изучающе глядя на него. Она наблюдала за ним точно так же, как когда-то он — за ней.
— Я увидел ее лицо, — тихо сказал Итан, — после того, как ты уехала. Увидел на одно мгновение в зеркальце заднего вида. Моника улыбалась. Ее лицо не было ни огорченным, ни обиженным — она просто улыбалась. Как довольная кошка. И тогда я все понял.
— Ты понял еще раньше, — возразила Дорис.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты понял все гораздо раньше, — повторила она. — Во всяком случае, ты что-то знал, когда приехал ко мне после моего возвращения из Парижа. Ты был совсем другим.
Ему не нужно было вспоминать, он просто посмотрел на нее и медленно кивнул.
— Тогда дело было не в Монике, — сказал он.
— А в чем же? — равнодушно спросила Дорис.
— Я узнал про Кевина. Твоего первого любовника.
— При чем тут Кевин? — изумленно переспросила она.
— При том, что ты до сих пор встречаешься с ним, что его брак распался, и вы…
— Что — мы? — недоумевала Дорис.
— До сих пор любовники.
— До сих пор любовники? Ты что, с ума сошел?!
— Возможно, — устало согласился он. — Ты мне не говорила, что Моника была с ним знакома.
— Да, она знала всех моих друзей! И Кевина в том числе. Мы же были так близки! Мы везде ходили вчетвером — я с Кевином и Моника со своим дружком.
— Кевин ведь фотограф, правда? — сказал Итан, вздохнув.
— Да. Ну и что?
Он ждал, молча глядя на нее. На лице Дорис мелькнула догадка, которую быстро сменило сомнение.
— Нет, — возразила она хриплым голосом, — я ни за что не поверю, что Кевин имеет к этому какое-нибудь отношение!
— Я только хотел сказать, что он научил Монику пользоваться своим оборудованием для проявки пленки. Он не знал, зачем ей это нужно. Я только пытался… — Обхватив ладонями свою голову, Итан начал сначала: — Она упомянула о Кевине в тот день, когда ты должна была вернуться из Парижа, не подозревая, что я знаю о его существовании… Вернее, мне казалось, что она не догадывается о наших отношениях. Но Моника вдруг заявила, что вы с ним любовники. До сих пор! И что его брак из-за этого распался. Поэтому, приехав к тебе, я кипел от негодования.
— И тебе даже не пришло в голову спросить меня? — упрекнула его Дорис. — Ты тут же сбежал, стоило мне задать вопрос о…
— Ты обвинила меня…
— Уходи, Итан, — решительно сказала она. — Думаю, нам с тобой больше не о чем говорить. — И, повернувшись к нему спиной, уставилась в окно. Не о чем говорить… Разве что о том, что она, по всей видимости, беременна. Но Дорис решила, что благоразумнее скрыть этот факт. — Уходи! — повторила она.
Итан вздохнул.
— И не пытайся меня разжалобить! Ты даже представить себе не можешь, что я пережила.
— Могу. Примерно то же, что и я.
Резко обернувшись, Дорис в ярости закричала:
— Тебе не портил жизнь твой лучший друг! И не твоя фотография мелькала в газетах. И тебя никто не увольнял!
И ты не влюблен, могла бы добавить она.
— Я должен был давно догадаться, что задумала Моника. — Итан оперся руками о спинку стула, подался вперед и тихо сказал: — Мне следовало довериться собственным впечатлениям, а не слушать ее. И вся эта жуткая месть началась вовсе не из-за рекламного ролика, Дорис, и не из-за работы в косметической фирме. Она началась из-за меня.
— Не говори глу… — Она осеклась на полуслове и прикусила губу.
— Эта вендетта, это преследование — все это из-за меня, — повторил Итан. Его взгляд стал мрачным, а рот скривила грустная усмешка. Он продолжал: — Я всегда считал, что прекрасно разбираюсь в характерах. Думал, что мне достаточно один раз взглянуть на кого-нибудь, и я сразу пойму, что это за человек. Я знаю Монику с тех пор, как ей исполнилось пять лет, но все это время понятия не имел об ее истинных чувствах. Она сделала все это из-за меня, — повторил он с горечью. — Она билась в истерике, умоляла простить ее и наконец призналась во всем.
— Выходит, и тебя отняла у нее, — пробормотала Дорис.
— Что ты сказала?
— Ничего. — Прерывисто вздохнув, она посмотрела на Итана. Он выглядел очень усталым. — Фотографии Моника послала в отместку за тебя, но все остальное — из-за работы в косметической компании.
— Нет, ты ошибаешься.
— Итан! Все началось тогда, когда я стала работать на Лорена! В то время мы с тобой даже не были знакомы.
— Но я уже тогда проявлял к тебе интерес. Три или четыре месяца назад я увидел тебя по телевизору в рекламе авиакомпании и спросил у Моники, кто эта девушка. «А что, — спросила она, — хочешь с ней познакомиться?». И я ответил, что, мол, неплохо было бы. Я не уловил в ее голосе ничего особенного. Она была такая, как обычно, — просто Моника, которую я знал всю жизнь. Знал, но не видел, не замечал. Когда люди появлялись в моей жизни, я их либо принимал, либо не принимал, но не думал о них! Я холодный, нечуткий человек. И не очень люблю людей.
— Не очень… — беспомощно подтвердила Дорис.
— Я спросил у нее, какая ты. Где живешь. Моника заявила, будто не знает. Будто ты только что переехала.
— Конечно, она знала, где я живу!
— Твоего номера нет в телефонном справочнике…
— Я знаю, что моего номера нет в телефонном справочнике! Но Моника бросила мне в лицо, что ненавидит меня! Что всегда меня ненавидела! Еще в школе…
— Это не так, Дорис.
— Я не сошла с ума, Итан! Я слышала, как она это сказала!
Устало вздохнув, он объяснил:
— Я хотел сказать, что когда вы были в школе, да и потом, на работе, это была еще только ревность. Ненависть возникла, когда я заинтересовался тобой. Примерно в то время, когда ты подписала контракт с Лореном.
Глядя на него во все глаза и вспоминая слова Моники, Дорис проговорила:
— Она бы не зашла так далеко, если бы я тебя не соблазнила…
— Вероятно, хотя ты меня не соблазняла.
— Но ведь, по ее убеждению, совершенный во всех отношениях Итан Росс не мог первым обратить на меня внимание.
— И тем не менее, Моника целила в меня. Письма, краска — все это было для того, чтобы причинить боль не только тебе, но и мне. Она сама так сказала.
— Значит, ничего бы не произошло, если бы…
От сильного приступа дурноты Дорис закрыла глаза. То, что сказал Итан, потрясло ее до глубины души. Ей необходимо было время, чтобы обдумать это.
— Впервые увидев тебя, я лишился покоя. Я целую вечность не спал нормально. Но если бы я знал, к чему все это приведет… Боже мой, Дорис, из-за меня ты подверглась этому кошмару…
