Гленда Сандерс - Встреча в пустыне
Через секунду Кили оправилась от шока, вызванного падением, и ощутила сильные мужские руки у себя на спине. Запах дорогого одеколона. Сердце, тяжело бьющееся возле ее уха.
— С тобой все в порядке? — спросила она. Она почувствовала, как он затрясся от смеха.
— Могло бы быть и получше.
— Ты не ушибся?
— Меня скрутило, но не от падения. — В голосе слышались чувственные нотки.
Кили повернула голову так, чтобы видеть его лицо.
— Тогда, что же ты меня не поцелуешь?
Он помолчал, коснулся ее щеки. Посмотрел в глаза.
— Я не сплю ночами, мечтая тебя поцеловать. Но это слишком опасно.
Ей стало жарко. Лицо горело. Он прав. Не целоваться же им, как на первом свидании. После того, что было в Вегасе. Отвернувшись, она безнадежно буркнула:
— Чертовы гормоны.
— Да, у меня тоже. — Дигби осторожно снял руку, выкатился из-под нее и сел. — Придется кастрировать себя и податься в Тибет к монахам.
— Но это будет обман. Ведь смысл обета безбрачия — в воздержании.
— Кому, как нравится. Кастрацию не я придумал.
Кили насупилась. Он что, думает, ей легче? Если он такой несчастный, может убираться. От этой мысли ей стало совсем плохо.
Неприятный треск вывел ее из задумчивости; она обернулась и увидела, что Дигби стоит на погнутом стуле. Он нашел точку равновесия, подпрыгнул, и снова раздался треск.
— Черт! — Он хмуро глядел на стул. Жалко, нет кувалды.
— Странно, что ты ее не взял с собой.
— Забыл. — Он опрокинул второй стул. — Попробуешь еще раз?
— Я уж боялась, ты больше не попросишь, — сказала она, становясь на спинку стула.
Дигби установил ногу на ребро сиденья.
— Готова? На «три». Только не падать!
— Я не собираюсь падать.
— Все же придерживайся за мою талию.
— Спорю, ты с каждой знакомой практикуешь этот трюк, — сказала Кили, обвив его руками.
— С каждой, но до сих пор попадались только блондинки.
Кили сердито шлепнула его. Дигби хмуро усмехнулся.
— Мне не приходилось делать подобные вещи, но приятно думать, что я человек без предубеждений.
— На «три», — твердо сказала Кили. — Раз… два…
— Три! — подхватил Дигби и подался вперед.
Они качнулись, но устояли. Кили отошла в сторону и посмотрела на расплющенный стул.
— Что теперь?
— Начинаем творить, — сказал Дигби.
Он подтащил стулья к столу и расположил их друг против друга, сунув сплющенные сиденья в подстолье — так они стояли бы, если бы не стали плоскими, как блин, испеченный скверной кухаркой. Затем отошел, сделал «рамку» вокруг своего творения, поправил положение одного стула.
— Что ты думаешь об этом?
Кили, прищурившись, изучила композицию, выдержала паузу, обреченно вздохнула и вынесла заключение:
— Похоже, что все это свалилось с грузовика на большой дороге в час пик.
— Неблагодарная! — Дигби сгреб ее руку и потащил за собой на передний двор.
Растерянная Кили еле поспевала за его широким шагом. Когда они подошли к грузовичку, Дигби залез в кузов, отпер приделанный к борту металлический ящик и стал перебирать устрашающего вида инструменты непонятного назначения. Наконец протянул ей моток тонкой проволоки.
— Вот. Держи. Это нам понадобится.
— Нам?
— Ты будешь помогать. Это исправит твое отношение к делу.
— Что же плохого в моем отношении? Дигби усмехнулся дьявольской усмешкой.
— Оно слишком прохладно, с твоей стороны я встречаю полное отсутствие энтузиазма.
— Прости, что я не в состоянии млеть от восторга при виде раздавленной мебели.
Они вернулись во двор, Дигби заново проверил расположение плоских металлических деталей ансамбля, пометил мелом, места, где стол соприкасался со стульями. Потом связал все три предмета проволокой; Кили помогала просовывать проволоку в дырки литья и ловила конец, когда Дигби толкал снизу.
— Твоя тощая проволока выдержит, если мы попробуем это поднять? — спросила Кили.
— Моя проволока выдержит, даже если я вздумаю подвесить на ней тебя.
— Очень утешительная мысль.
Он поднял на нее глаза и улыбнулся.
— Не пугайся, я не поступаю так с милыми девушками, как бы нахально они себя ни вели.
Кили фыркнула и с заносчивым видом отвернулась. Дигби смешком сгладил шуточное оскорбление.
Несмотря на взаимные поддразнивания, — а может, благодаря им, — работалось с Дигби легко. Гораздо труднее было находиться рядом и не рядом. Вероятно, из-за его размеров у Кили создавалось впечатление, что он ее окружает. Впрочем, она подозревала, что причина не только в размерах. Искушение дотронуться до него было почти непреодолимым. Как легко: одно движение в его сторону — и… О, как ей хочется оказаться в его сильных руках, прижаться к широкой груди, забыть весь мир, укрывшись в надежном убежище.
Дигби был поглощен работой, и она всмотрелась в его лицо. Сжатые зубы, сосредоточенно наморщенный лоб. Неужели она считала это лицо суровым? Нет, это не суровость, а характер.
Словно почувствовав на себе ее изучающий взгляд, он посмотрел на нее и улыбнулся.
Жизнь несправедлива, решила Кили. Почему мужчина, который ей так нравится, оказывается неподходящим?
И почему она влюблена в него по уши?
Глава двенадцатая
— Что сделать? — с замешательством переспросила Кили.
— Тряхни. Вот так, кистью. — Дигби обхватил ладонью ее кисть руки и показал, как надо. — Разбрызгивай краску по поверхности.
Она повернула голову, и волна волос задела его щеку.
— Я думала, в живописи главное — не слишком брызгать, разве не так?
— Ну вот, ты опять за свое. Аккуратно раскрашивать по готовому — не искусство! Избегай отчетливости, нам нужна утонченность.
— Утонченность, — повторила Кили, проникаясь бунтарским озорством.
Она высвободила руку, окунула в пузырек и вынула набухшую краской кисть и решительно тряхнула. Капли светло-вишневой краски забрызгали поверхность сплющенного стола и газеты, подложенные под него. Голень Кили и бедро Дигби.
Дигби дернулся от возмущения и с натянутой улыбкой сказал:
— Святой Георгий, ты же все испортила! Кили пожала плечами и ласково пропела:
— Я тряхнула. Она разбрызгалась.
Дигби сжал зубы так, что перекусил бы гвоздь. Скривившись, он пальцем промокнул пятно на щеке Кили и наудачу мазнул по крышке стола.
— Ты смазал! — воскликнула Кили. Дигби вскинул брови.
— Неужели я слышу в твоем голосе участие? Только не говори, что тебя заботит наш проект.
— Я… но это же глупо — устраивать мазню.
