Инид Джохансон - Не бойся сказать «люблю»
– Наша достопочтенная миссис Харди может разобраться с посудой завтра. Мне надо позвонить еще в несколько мест, а тебе не лучше ли пойти спать? Если ляжешь пораньше, это прекрасно исцелит тебя от хронической усталости, на которую ты постоянно жалуешься.
В его последних словах прозвучала насмешка, заставившая Элен поежиться. Но она без возражений последовала его совету, потому что необходимость лгать изматывала ее и она чувствовала себя бесконечно вымотанной и физически, и морально, неспособной дольше бороться с собой, логически рассуждать и поддерживать легкий разговор.
Так мне и надо, мрачно думала Элен, забираясь в кровать. Единственное средство покончить со своим теперешним жалким состоянием – заставить себя выговорить эту последнюю ложь завтра утром и потребовать от Эдуарда, чтобы он отпустил ее, позволил ей исчезнуть из его жизни, постараться смириться с фактом, что любимый человек никогда не ответит ей взаимностью, никогда не увидит в ней нечто большее, чем просто полезную помощницу, надежное прикрытие своим, не связанным договорами, увлечениям.
Постараться, если можно, научиться жить без него.
9
– Вставай, ленивица! Вот твой чай. Сегодня прекрасный день, сияет солнце, снег растаял. А ты знаешь, что храпишь во сне? Каждый день я узнаю что-то новенькое – разве жизнь не чудесна?
– Я не храплю, – сонно возразила Элен, натягивая пуховое одеяло на голову и свертываясь калачиком в мягком уютном гнездышке постели. И откуда Эдуард это взял? Конечно, он все сочиняет. Какой нормальный человек способен выдержать его энергию, бьющую ключом с раннего утра? Но, наверное, за два года Элен успела привыкнуть к ней, потому что даже не рассердилась, когда он отбросил одеяло с ее головы, а только сонно заморгала.
– Пей быстрее чай.
«С каких это пор Эдуард взялся приносить чай по утрам?» – сквозь дремоту удивилась она. Постепенно освобождаясь от оков сна, Элен взглянула на Эдуарда. Он был одет в черные вельветовые брюки, толстый свитер и выглядел бодрым и свежим, какими обычные люди бывают только после десяти.
– Уходи, – добродушно проворчала Элен. – Иди вырой канаву на дороге и закопай в нее автобус, если тебе некуда девать энергию.
И она снова сделала попытку скрыться под одеялом, но слабо ахнула, почувствовав на плечах его руки, которые приподняли ее и усадили в подушках. Прикосновения сильных теплых рук к обнаженной коже было достаточно, чтобы Элен полностью пришла в себя.
Закусив нижнюю губу, она взяла из его рук чашку. На несколько минут, еще не полностью очнувшись после сна, она забыла обо всех своих переживаниях, и это было чудесно. Ей казалось, что все идет по-старому, и между ними по-прежнему добрые и доверительные отношения, которые она сама испортила, когда полюбила его. В эти минуты в ее душе и бедном измученном сердце вновь воцарились покой и гармония. Но тут ей пришлось вернуться в суровый мир действительности.
– Спасибо, – произнесла она как можно суше. – Благодарю за чай… Я встану сейчас же, как только его выпью.
Следуя правилам приличия, он должен был выйти и оставить ее одну, но Эдуард не сделал этого, а небрежно присел на край кровати, наблюдая за ней непроницаемыми глазами. Элен почувствовала себя просто уж совсем не в своей тарелке. Неужели он сравнивает ее простую льняную ночную рубашку с теми легкомысленными кружевными вещицами, которые она вчера демонстрировала ему во всей их красе? Прикидывает, как она выглядит в том, порочном шелковом созданье моды, надушенная и томная, ожидая своего любовника в каком-нибудь сомнительном гостиничном номере, где обычно назначают тайные свидания…
– Одевайся во что-нибудь удобное и упакуй теплые вещи, – неожиданно велел Эдуард, к ее большому удивлению.
Элен ждала, что он напомнит ей о ее вчерашнем поведении, может быть, даже прочтет нотацию, уведомит, что согласен смотреть сквозь пальцы на ее романы при условии, что она станет соблюдать осторожность.
Но она никак не ждала советов, во что ей одеться сегодня. А зачем паковать вещи? Они, кажется, никуда не собирались.
Но Элен, оказывается, ошибалась. Она чуть не подавилась последним глотком чая, когда Эдуард сообщил самым непринужденным голосом, по-видимому, не ожидая с ее стороны никаких возражений:
– Мы уезжаем на две недели на озера в Канаду. Там есть уединенный коттедж в лесах, который мне понравился, – с удовольствием произнес он, словно пробуя слова на вкус.
Но это невозможно, вихрем пронеслось в голове Элен. Она воскликнула недоверчиво:
– Неужели ты всерьез думаешь, что мне захочется в леса в это время года?
– А почему нет? – немедленно откликнулся он на ее слова. – Слишком дикое место для тебя? – Его глаза откровенно смеялись. – За последние два года ты стала большой неженкой. Но не забывай, что в жизни есть не только удобства цивилизации, к которым ты так привыкла. – Он небрежно закинул ногу на ногу, но это кажущееся беспечное движение не могло скрыть внутреннего напряжения, появившегося на его лице. – Или у тебя есть более серьезная причина для отказа, чем просто неприязнь утонченной леди к незатейливой жизни на природе?
Неужели наступил самый подходящий момент? Сейчас Элен произнесет вслух слова, которые так часто повторяла про себя? Другой мужчина, возлюбленный сердца… Но слова беспорядочно смешались в голове, словно спутанная пряжа, и никак не могли принять осмысленную форму. Элен молча затрясла головой, словно это могло ей помочь, но момент был упущен. Эдуард отрывисто произнес:
– Я тебе не верю, но оставим этот разговор. У меня на уме есть один проект, твое присутствие мне необходимо. – И добавил более мягко: – Ведь ты пока еще работаешь со мной, ты не забыла?
Этим ему всегда удавалось ее подкупить. Элен бессильно откинулась на подушки, глядя в спину уходящему Эдуарду. Он, разумеется, не догадывается, но это глубоко ее трогало. Он всегда подчеркивал, что она работает с ним, а не на него. И сейчас продолжает так считать, даже зная, что она пытается расторгнуть их соглашение, и подозревая причину. Эдуард все еще смотрит на них двоих, как на тесный трудовой союз, как было в лучшие счастливые дни.
Сидя в новом сверхмощном автомобиле, который мчал ее прочь из Лос-Анджелеса, Элен все еще не могла собраться с мыслями. Словно в повседневную действительность ворвались непонятные, таинственные, зыбкие сны, все изменилось и стало странным, нереальным.
Последние два часа прошли в торопливых сборах. Элен паковала вещи свои и Эдуарда, а он обстоятельно объяснял миссис Харди по телефону, что в течение двух недель ее услуги не понадобятся, потом перекладывал содержимое холодильника и шкафов в пакеты с хозяйственной сноровкой, которой Элен в нем не подозревала.
