Джулия Тиммон - Чужая жена
Курт и не подозревал, что настоящие страдания из-за несчастной любви гораздо более нестерпимы, чем то, что он пережил, застав Мелани Смит в постели со своим другом. Тогда ему не давало покоя в основном ущемленное самолюбие, сейчас мучило осознание того, что любимая женщина глубоко несчастна, и ослепляющая боль разлуки…
Нэнси уехала буквально через час после разговора с ним. Он, подавленный и растерянный, все еще бродил у стены, когда она вышла из замка с чемоданом и сумкой на плече и торопливо села в машину, направляющуюся в Глазго. Курт, неподвижно замерев на месте, проводил машину тоскливым взглядом и еще долго стоял так, пытаясь уразуметь, что больше никогда не увидит Нэнси.
В этот день он не обедал и не ужинал. И делами больше не занимался. У него как будто украли желание работать, строить планы на будущее — вообще жить.
Удалившись в один из фургончиков, в которых до сих пор проживали многие из их группы, Курт упал на кровать и пролежал, глядя в потолок, до наступления темноты. Потом поднялся и, чувствуя себя совершенно разбитым и опустошенным, но ничуть не желая спать, отправился бродить вокруг замка. Если бы в один прекрасный момент перед ним возник дух отравленной графини, он даже не посмотрел бы в ее сторону — настолько глубоко был погружен в мрачные раздумья, так сильно опечален поспешным отъездом Нэнси.
Он заснул только под утро, а в семь часов уже был на ногах. Чтобы работы шли своим чередом, реставраторам и подсобным рабочим требовалось дать указания. Заставив себя сосредоточиться на делах, Курт немного отвлекся от удручающих мыслей, но продолжал пребывать в сумрачном расположении духа, тревожа и пугая всех, с кем трудился над возрождением Солуэя.
Предположения Нэнси о существовании «черной комнаты» оказались верными. До девятнадцатого века две каморки с низкими потолками под самой крышей были одним помещением без окон. Доказательства этому нашел дотошный Тони, повторно пересмотрев документы из архива.
Мораг Уиндленд, с которой Курт связался по телефону, как только историк привел ему свои доводы, целых три дня ломала голову над судьбой комнатушек. Потом заявила, что желает оставить их в нынешнем виде. Люди Генри тут же приступили к обследованию и укреплению сооруженной в девятнадцатом веке стены и к обновлению кровли…
Домой Курт собирался хмурым осенним днем. Солуэй смотрелся теперь торжественно и величаво, но его — наверное, впервые за годы работы архитектором — не радовал результат собственного труда. Он мечтал полюбоваться замком вместе с вложившей в него душу любимой женщиной, а без нее чувствовал себя опустошенным и словно бы неполноценным.
В его руководстве больше не нуждались. Все, что теперь требовалось от остающихся специалистов, так это завершить реставрационные работы, обставить помещения замка частично обновленной, а частично изготовленной по эскизам дизайнеров мебелью, оснастить превращенные в гостиничные номера комнаты сантехническим оборудованием и прочими приспособлениями, без которых современный человек не мыслит себе жизни.
8
В Эдинбурге в день возвращения Курта лил обложной дождь. Настроение у молодого человека было таким же серым и безрадостным, как погода. Войдя в свою гостиную, пустовавшую несколько месяцев, он с грустью увидел рекламные буклеты с красочными фотографиями райских лагун и островов. На Филиппины, да и в любой другой уголок земного шара, его уже совсем не тянуло.
Улегшись на широком диване, он закрыл глаза и неожиданно подумал о том, что Нэнси со своими косичками и волшебными глазами бесподобно вписалась бы в экзотические пейзажи. Ему представилось, что они отправляются на отдых вдвоем, и, в который раз воспарив над суровой действительностью, он перенесся в мир грез. Теперь его душа только там находила отдых и радость, лишь фантазии дарили ему умиротворение и покой…
Грубо вернул его к реальности, как всегда, телефонный звонок. Беря трубку, он мысленно проклинал все достижения научно-технического прогресса, и в первую очередь телефон.
— Алло…
— Здорово, старик!
Звонил Генри Хонникер. Услышав знакомый голос, Курт мысленно вернулся в тот день, когда приятель только предложил ему заняться Солуэем. Вместе с Нэнси Минтон, которую он еще не знал. Курт ясно вспомнил, что одно ее имя возбудило в нем странный интерес, и в отчаянии стиснул зубы.
— О том, что ты отправился домой, ребята сообщили мне минуту назад, — сказал Генри. — Вот я и решил тебе звякнуть, узнать, как там дела.
— Близки к завершению, — ответил Курт коротко и без особого энтузиазма.
— По-моему, ты не в духе, — заметил друг. — Заскучал по привидениям?
Он весело рассмеялся, и Курт позавидовал его жизнерадостности. Ему было совсем не до шуток.
— Нет. Просто погода унылая. Мне в Солуэе больше нечего делать, поэтому я и вернулся домой. Если потребуется мое присутствие в момент сдачи замка миссис Уиндленд, я туда подъеду.
— Естественно! Как же без тебя! — оживленно произнес Генри. — Но если ей захочется выразить тебе личную благодарность заранее, она сможет тебе позвонить? У нее есть номер твоего телефона?
— Конечно, есть, — ответил Курт, закрывая глаза.
— Кстати, о Нэнси Минтон, — сказал Генри, и его собеседника на том конце провода словно ударило током. — Она ведь больше у нас не работает, ты в курсе?
Курт как можно бесшумнее вздохнул, чтобы не выдать голосом охватившего его волнения, и тихо произнес:
— Да, перед отъездом она сказала, что собирается завязать с архитектурой. Я попытался ее отговорить, но не смог.
— Ужасно жаль, — посетовал его друг. — Мы возлагали на Нэнси большие надежды. Ей по силам крупные проекты, а это и хорошие деньги, и растущая репутация нашей конторы.
Генри, фактически являясь финансовым руководителем фирмы, воспринимал Нэнси Минтон как перспективного сотрудника. У Курта же эта женщина вызывали совсем другие эмоции, поэтому, услышав последнюю фразу приятеля, он передернулся.
— Я как раз сидел в кабинете отца, когда она явилась к нему и сказала, что уходит от нас, — произнес Генри. — Мы подумали было, что ее переманил кто-то из конкурентов. Однако она заверила отца, что работать вообще больше не будет. У нее явно какие-то проблемы — в тот день на ней не было лица. Ты случайно не знаешь, в чем там дело?
Курт облизнул пересохшие губы.
— Насколько я понял, ее муж потребовал, чтобы она оставила работу, — произнес он, старательно притворяясь, будто ему до семейных неурядиц Нэнси нет никакого дела.
— Ах да! Точно! — воскликнул Генри. — Он как-то позвонил Нэнси в тот момент, когда я с ней разговаривал. Она ответила, что сейчас занята и свяжется с ним позднее, а он, насколько я понял, стал осыпать ее не то угрозами, не то упреками. Не понимаю, какого черта Нэнси не пошлет его подальше?
