Тереза Френсис - Высшая сила
— Наверное, игра слишком затянулась. Если результат матча ясен, они не останавливают часы.
Она встала:
— Чем скорее я выйду отсюда, тем скорее снова почувствую свои ноги.
На улице стояла звездная октябрьская ночь, ясная и свежая. Было не намного теплее, чем возле ледового поля. Холодный ветер бросил волосы Келли ей в лицо, и она, дрожа от холода, съежилась возле кирпичной стены. Ник встал впереди, стараясь загородить ее от ветра.
— Почему бы тебе не отправиться домой? Я подожду, пока Скотт снимет свои доспехи, и отвезу его на своей машине.
— А ты не обидишься, если я тебя брошу?
Он покачал головой.
— У калифорнийцев жидкая кровь.
— Я слишком замерзла, чтобы защищать честь своего штата. Но берегись, Де Корс, вот согреюсь... — У нее застучали зубы от холода.
Он развернул ее и мягко подтолкнул в направлении стоянки:
— Иди.
Он смотрел, как она пересекает площадку и садится в машину. Он провожал глазами красные сигнальные огни, пока они не скрылись из виду. Вдруг его охватил холод, и он быстро натянул свою парку.
Ник вырулил машину на подъездную дорожку и остановился впритык к тротуару, чтобы Скотту не пришлось далеко тащить увесистую сумку со снаряжением. Иногда после особенно изматывающей игры или тренировки сын позволял ему помочь себе. Но по большей части парень утверждал, что тяжесть ему нипочем — не следует играть в хоккей тому, кто не в состоянии позаботиться о своих вещах. Самолюбие — мощный стимул, а Скотту оно было свойственно в полной мере. Ник мог поклясться, что эта черта характера досталась Скотту не от него.
Он подумал, что сын сегодня устал больше обычного. За всю дорогу Скотт едва сказал пару слов и лишь смотрел в окно. Но как только машина остановилась, он выпрыгнул и схватил огромную красно-белую сумку с заднего сиденья. Ник запер дверцы и увидел, как Скотт протискивается в дверь дома.
Он не спеша последовал за сыном и остановился на пороге кухни. Скотт, стоя спиной к нему, жадно поглощал что-то из бутылки. Он потреблял невероятное количество жидкости после матчей. Методичный топот по потолку свидетельствовал о том, что Брэд наверху изображает слоненка. Келли хлопотала у плиты.
Вдруг в мозгу зазвучал звоночек тревоги. Он не должен угодить в эту ловушку. Он не может клюнуть на эту видимость уюта. Да, у него есть дом, у него есть дети. Присутствие Келли должно обеспечить им спокойствие, но он не должен отводить ей место в своей жизни. Один раз он уже так поступил, и это оказалось роковой ошибкой. Он открыл для себя неприятную истину, что мужчина и женщина с двумя детьми не обязательно являются семьей.
Скотт поставил пустую бутылку на стол и оглянулся через плечо. Только тут Ник разглядел его лицо и застыл в шоке.
— Что с тобой случилось? Что, до моего прихода была драка? За что этим судьям платят деньги? Почему они не могут держать игру под контролем?
Скотт закрыл холодильник и привалился к нему спиной, глядя в пол.
— Это случилось не во время игры, папа.
— Скотта сегодня удалили с занятий за драку. — Келли повернулась к нему, держа в руках деревянную ложку.
— Что? Почему ты не позвонила мне? — Он сжал высокую спинку стула с такой силой, что казалось, дерево сейчас треснет.
— Я пыталась. Ты был в суде, и секретарша сказала, что тебя нельзя беспокоить без крайней необходимости.
Ник ткнул пальцем в сторону сына с пурпурным, почти совсем заплывшим глазом и распухшей щекой:
— А это как назвать? Прогулкой в парке?
— Я с этим сама разобралась, — срывающимся голосом отозвалась Келли, повернувшись вполоборота к нему.
Он оперся рукой о притолоку. Объяснения закончены? Она с этим разобралась?
— И как же ты с этим разобралась?
— Па, тетя Келли приехала за мной и поговорила с мистером Ван Флитом. Завтра я смогу вернуться.
Келли взглянула на Скотта, а потом опять на Ника. Ее голубые глаза сверкали, губы были плотно сжаты. Она взяла кружку с дымящимся шоколадом и протянула мальчику.
— Брэд наверху делает домашнее задание — отнеси ему, пожалуйста.
— Но ты же не разрешаешь ему есть наверху.
— Сегодня — исключение, — ответила она резко.
Скотт кивнул и осторожно понес кружку через кухню. Ник посторонился, дав ему дорогу. Он был зол и тоже не хотел, чтобы мальчики слышали их перепалку.
— Отличная игра, сынок.
— Спасибо, папа. Спокойной ночи.
И он ушел. Ник прошел вглубь кухни и остановился возле раковины, где Келли мыла кастрюлю.
— Моего сына выгнали с занятий за драку, а ты даже не нашла нужным мне об этом сообщить? А потом он участвовал в напряженном матче, в то время как у него один глаз почти заплыл. Тебе не приходило в голову, что мне, возможно, захочется об этом знать? Во-первых, его нужно было наказать. Во-вторых, ему, возможно, было опасно участвовать в игре. — «В-третьих, я его отец».
Она вытерла мокрые руки и набрала побольше воздуху в легкие.
— Ник, я отвезла его к врачу, и ему проверили зрение. Доктор сказал, что не видит причин, почему бы Скотт не мог играть, если на нем будет шлем, спущенный на лицо.
— То есть каска?
— Не важно, — огрызнулась она. Ее глаза сверкали. — Либо у нас с тобой будут равные права в воспитании мальчиков, либо мне вообще не следует этим заниматься. Я не желаю исполнять материнские обязанности только в то время, когда тебе по каким-то причинам неудобно быть их отцом.
— Я считаю, что со мной должны советоваться, когда моего сына выгоняют с занятий.
— Я пыталась. Что я должна была делать? Мариновать его в кабинете директора, пока в суде не объявят перерыв? — Она смотрела на него в упор. — А по поводу того, что его выгнали, я сказала ему, что он не будет наказан.
— Но почему, ради всего святого, ты так сделала?
— Может быть, с ним нужно провести беседу. Я его выслушала, я ему поверила. Кстати, он дрался, защищаясь от хулигана. — Келли остановилась, чтобы перевести дыхание.
Гнев Ника испарился, и он почувствовал, что оказался в дурацком положении.
— Келли, я…
— Школьная политика такова, что наказывают обоих участников, без всяких «если» и «но». — Она склонила голову. — Вот так обстоят дела — правосудие вершится без разбирательства.
— Я не знал.
— Но ты и не спрашивал. И еще одно. — Она наставила на него свой указательный палец. — Я позволила ему играть в хоккей с разрешения врача. — После каждого слова она тыкала пальцем в грудь Нику. — Я чувствовала, что ему необходимо отвлечься от неприятностей. Ты видишь в этом какую-то проблему?
— Нет. — Сейчас у него была только одна проблема — принести извинения так, чтобы его самолюбие при этом не пострадало.
