Элен Эрасмус - Назовем ее Анной
Еще горит лицо, еще тело объято дрожью, еще рука ощущает мягкое прикосновение пальцев красавца мужчины… Приятное прикосновение. До сознания Элен не сразу дошел смысл взволнованной, сбивчивой речи Сью.
— Дорогая, я еду к тебе! Дверь никому, кроме меня, не открывай! Не смей ничего из рук этой ведьмы принимать! Я такое узнала, что нам теперь не обойтись без мер крайней предосторожности! Я…
— Остановись. С тобой все в порядке? — с трудом вклинилась Элен в этот истерический монолог.
— Со мной-то да, в порядке, а вот с тобой, доложу я тебе, все в беспорядке! Я такое открыла! Но это при встрече. Мне кажется, что за мной следят. Еду к тебе, но, если замечу слежку, задержусь на столько, сколько потребуется, чтобы оторваться от шпионов твоей тетушки.
— Что за дурацкие мысли, Сью? Если что-то вызывает у тебя тревогу, давай встретимся завтра и все спокойно обсудим.
Элен, во-первых, вовсе не хотелось резко обрывать необыкновенное свидание с Патриком, а, во-вторых, что за ерунду Сью придумала? Слежка! Меры предосторожности! Вот уж умеет сестричка успокоить в нужный момент!
— Завтра?! Да меня до завтра разорвет от новостей, которые я разузнала в Бирмингеме! Да и лондонская новость не хуже: выгнала-таки тебя наша прелестница Мелисса! У, змея! В общем — жди. Еду!
Чем хороша Сью — она не оставляет собеседнику выбора и не надо ломать голову, как поступать дальше. Едет, и все тут! А ты изволь думать теперь, насколько они совместимы с Патриком, не сболтнет ли Сью чего-нибудь лишнего? Однако все опасения Элен были тут же развеяны гостем. Патрик стоял, раскачиваясь с носка на пятку, и внимательно вглядывался в лицо девушки.
— Ты чем-то огорчена? Найджел звонил? Он приедет? Хорошо бы, тебе не надо в первый вечер надолго оставаться совсем одной.
В его голосе слышались озабоченные нотки, но Элен почему-то разозлилась, видимо, нервозность сестры передалась и ей.
— Отвечаю в порядке поступления вопросов. Нет, не огорчена, или, вернее, не очень огорчена. Нет, звонил не Найджел, а моя сестра Сузан, неудавшийся автор твоего романа. Приедет, но не Найджел, а Сью. Так что тебе не стоит волноваться, что в этот вечер я останусь одна. Из целого залпа твоих вопросов я делаю вывод, что ты устал от роли заботливого приятеля и собрался уходить? Позволено ли мне узнать почему?
Она совершенно не собиралась задерживать гостя, просто действительно любопытно, с чего он вдруг решил сорваться с места?
— Мне надо домой.
— Тебя ждут?
— Да, меня ждут.
— Мама из Рединга?
Патрик грустно улыбнулся.
— Насколько я могу судить, ты интересуешься, не вру ли я? Нет, не вру. Но временно не хочу слышать вопроса, который, судя по всему, ты хочешь задать, но не задаешь.
Элен передернула плечами.
— Господи, какая мне разница, кто тебя ждет!
— Жаль, что никакой… Мне бы хотелось, чтобы хоть кто-нибудь всерьез был озабочен тем, где я? с кем? нужен ли кому-то?
Почему вдруг так погрустнел «спаниель»? От его уверенного, задорного вида не осталось и следа. Песик ждет ласкового взгляда, но знает, видимо, что не заслужил. Элен категорически не хотелось впускать жалость в свое сердце. Наоборот, она намеренно распаляла себя, чтобы неосторожным движением, фразой, мимикой не выдать чувства, которое до этой минуты согревало ее.
— Врешь — не врешь, это в конечном счете твои проблемы! — зло заговорила Элен. — Мне лично кажется, что для тебя соврать — как воды выпить. Взять хотя бы историю с твоей книгой.
— Какую историю? — неожиданно заволновался Патрик.
— Ну уж кто-кто, а ты-то знаешь — какую…
— И ты знаешь?
Элен вскинула брови. Вопрос показался нарочито вызывающим и, видимо, не требовал ответа.
— А тщательно оберегаемая тайна твоего дома? Ты, правдолюбец, видимо, не в курсе, что умолчание — один из видов откровенной лжи? Мне, например, нечего скрывать. Вот я вся перед тобой: никаких тайн, недомолвок, прикрас…
— Ну, положим, тайна-то есть, но оставим ее разгадку на потом.
При этих словах брови Элен взяли рекордную высоту, означавшую предельную степень удивления.
— А эта твоя, якобы случайная, встреча со мной на выставке? Тщательно продуманная ложь!
— Вот тут грешен, — с видимым облегчением рассмеялся Патрик. Но, взглянув на Элен, заставил себя стать серьезным. — Сознаюсь, мне приятен твой интерес к темным сторонам моей личности. При таком положении вещей можно надеяться, что когда-нибудь мы доберемся и до светлых, которые, поверь на слово, тоже есть. Элен, — прервал сам себя Патрик озадаченно, — мы с тобой разговариваем даже не как влюбленные, а как сварливые супруги, прожившие вместе не один год. Когда, интересно, мы успели накопить столько взаимных упреков, столько претензий друг к другу?..
Элен вынуждена была отдать должное его наблюдательности. Не без некоторого лукавства взглянув на Патрика, она позволила себе неосторожную фразу:
— Ну так давай попробуем говорить, как пара влюбленных.
— Что я слышу?! — радостно вскинулся Патрик. — Бедная Анна упала бы в обморок, если бы по горячности позволила себе подобную реплику.
— Да шут с ней, с этой дурочкой! Мы с ней навсегда разошлись в наших взглядах на жизнь, — проявила Элен несвойственное ей легкомыслие.
Патрик приблизился к расхрабрившейся девушке и взял ее руку в свою.
— О! Это Анна уже проходила, — запротестовала Элен, но руку тем не менее не отняла.
— Анна — да, а Элен? — смущенно улыбнулся Патрик.
— У этой все впереди, — последовал решительный ответ. — Тебе пора. Иди! Спасибо за помощь. — И, увидев отблеск вопроса во взгляде гостя, пояснила: — Ты очень помог мне при переезде, при освоении новой территории и при объяснении писательнице Э. Корнер ошибочности ее жизненной и творческой позиций.
Элен не узнавала себя: не ее лексика, не ее тон, не ее наступательность в разговоре и поведении! Но собеседник не выказал удивления — смиренно склонился и поцеловал ей руку. А она не без некоторого усилия заставила себя воздержаться от жеста, который когда-то в подобной ситуации с легкостью и привычным жеманством сделала Мелисса, погладив макушку молодого человека. Близость Патрика была приятна и совершенно не хотелось ни уверять себя в обратном, ни тем более корить себя за искушение.
Патрик выпрямился и, не выпуская ее руки, спросил:
— Элен, ты ничего не будешь иметь против, если я на днях заскочу? Мне кое-что следовало бы тебе объяснить. После чего, надеюсь, меня лишат не слишком почетного звания великого лжеца.
— Позвони, там посмотрим.
— Но мой звонок не будет тебе неприятен?
