Мэри Бакстер - По обе стороны любви
Схватив сумочку, Келли выскочила из квартиры.
Целыми днями Грант работал как проклятый, чтобы довести себя до изнеможения. Но, несмотря на это, ночью он все равно не мог уснуть.
Он тосковал по Келли, чувствовал ее запах, слышал ее смех. Но хуже всего было то, что он помнил стоны, которые срывались с ее губ, когда они занимались любовью. Все это сводило его с ума. Он любил ее и должен был ей это сказать.
Встав с дивана, Грант пошел на кухню и достал из холодильника бутылку пива. Сделав один глоток, он вылил ее содержимое в раковину. Ну и чего он добьется, напившись? Когда он протрезвеет, мысли о Келли не исчезнут.
В любом случае было уже слишком поздно. Или нет? Он вернулся в гостиную, постоял там с минуту и пробормотал:
– Будь что будет.
Затем он достал из ящика стола конверт, схватил куртку и вышел из дома.
Келли увидела его в тот момент, когда оказалась на улице.
– Что... что ты здесь делаешь?
– Куда ты идешь? – ответил Грант вопросом на вопрос.
– Я первая спросила, – прошептала Келли.
– Я приехал, чтобы увидеть тебя.
– Зачем?
Грант глубоко вздохнул.
– Чтобы сказать, что я тебя люблю и мне тебя ужасно не хватает.
Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.
– Я собиралась ехать в Лэйн, чтобы сказать тебе то же самое.
Позже Келли не могла вспомнить, кто из них пошевелился первым. Впрочем, разве это имело значение? В считанные секунды они оказались в объятиях друг друга. Затем Грант поднял Келли и закружил ее. Опустив на землю, он нежно поцеловал ее в губы и прошептал:
– Выходи за меня замуж.
В три часа утра Келли и Грант сидели посреди кровати, пили имбирный эль и жевали крекеры с сыром.
Они занимались любовью до тех пор, пока не устали и не проголодались. Тогда, обнаженные, они отправились на кухню, достали из холодильника первое, что попалось под руку, и вернулись в постель.
Допив свой эль, Грант взял у Келли бокал и поставил оба на стол.
– Я должен кое в чем тебе признаться, любовь моя, – серьезно сказал он, глядя ей в глаза. – Я никогда не думал, что смогу жить в большом городе, но с тобой я буду жить где угодно.
С текущими по щекам слезами Келли поцеловала Гранта и повторила его слова:
– Я никогда не думала, что смогу жить за городом и заниматься юриспруденцией, но с тобой я буду жить где угодно.
– Ты так сильно меня любишь, что готова оставить все это? – с благоговейным трепетом произнес он.
– Запросто.
Застонав, Грант так крепко стиснул Келли в своих объятиях, что она едва могла дышать.
– У меня есть кое-что для тебя, – сказал Грант, доставая из кармана валявшихся на полу джинсов ключ.
– От чего он? – поинтересовалась Келли.
– От того дома на окраине Веллингтона.
Она недоверчиво посмотрела на него.
– Я услышал, что он продается, и этого было достаточно.
– Значит, ты его купил? – еле слышно произнесла Келли.
– Да. Для тебя. Для нас обоих.
Издав радостный вопль, она обвила руками шею Гранта и начала покрывать поцелуями его лицо.
– После того как ты сказала, что он тебе понравился, я позвонил своему другу риелтору и попросил его навести справки. Тогда я не знал, что ты меня любишь, но что-то подсказало мне все равно купить этот дом для тебя.
– О Грант, это чудесно. Веллингтон прекрасно нам подойдет. Я смогу открыть там частную практику. Я всегда мечтала в один прекрасный день возглавить собственную фирму.
– И этот день настал.
– К тому же это подходящее место для того, чтобы растить детей.
Задержав дыхание, она стала ждать его ответа. Глаза Гранта внезапно затуманились слезами, и ее сердце окончательно растаяло.
– Я боялся, что ты больше не захочешь иметь детей.
– Но я очень этого хочу, – произнесла Келли дрожащим голосом. – Так что, если ты не против...
– ... мы можем начать прямо сейчас, – закончил Грант, опустив ее на кровать.
Улыбнувшись, Келли обняла его за шею и, притянув к себе, прошептала:
– Думаю, первый ребенок у нас уже есть.
Грант отстранился и испуганно посмотрел на нее.
– Ты... ты имеешь в виду... – запинался он.
Келли снова улыбнулась и, страстно поцеловав его, прошептала:
– Ты все правильно понял.
Со слезами на глазах Грант стиснул ее в объятиях и воскликнул:
– Я люблю тебя, дорогая!
– Я тебя тоже.
