Барни Долли - Верь мне, Дженифер
Гордон недоуменно уставился на нее.
Дженнифер отвела глаза и принялась разглядывать собственные пальцы. Овладев собой, она снова вскинула голову, и смело встретила его взгляд.
— Я очень сожалею о том, что случилось ночью в отеле. Это был не сон, ведь так? Ты не хотел этого, но пошел у меня на поводу.
Гордость не позволила ей сказать большее. А также боязнь. Боязнь ошибиться в его истинном отношении к себе.
— Мне бы не хотелось углубляться в объяснения, — нехотя начал Гордон, — но той ночью нас влекло друг к другу. Я безумно хотел тебя. И не только тогда. И знал, что и ты меня хочешь. — Его внезапная робкая улыбка была сродни признанию.
— Но ведь ты смог сегодня уйти от меня!
Гордон не нашел, что ответить. Помолчав, он задумчиво произнес:
— Помнишь тот вечер, как я впервые привез тебя в этот дом?
— Тогда все было иначе, — произнесла Дженнифер и отошла от него. — Во-первых, был вечер, а не ночь. Во-вторых, не было ни грома, ни молний. И потом мы поссорились.
— Но мы не поссорились сейчас.
— И я тогда была не замужем, — тихо напомнила Дженнифер.
— А теперь замужем. И этом вся разница.
Она взглянула на него.
— Не только в этом. Мы тоже изменились. Только не знаю, в лучшую ли сторону.
— Возможно, в лучшую. Но мы не можем знать этого наверняка.
— Не можем, — подтвердила Дженнифер. — Но хотелось бы надеяться… Ты меня очень обидел тогда, хотя, возможно, я это заслужила. Однако только теперь я начинаю понимать, что ты был против не Дженнифер Макензи, а против женщины, положившей глаз на деньги Марка Фарроу.
— Все верно, — прошептал Гордон, подходя к ней, и нагнулся, чтобы коснуться ее губ своими.
Она не сопротивлялась. В этом была какая-то горькая сладость. Дженнифер прильнула к нему и обвила его шею руками.
Ее уступчивость могла быть вызвана благодарностью или состраданием, но ему было все равно. Ощутив нежную внутреннюю поверхность ее рта, и почувствовав тепло ее тела, Гордон затаил дыхание. Сквозь сомкнутые веки он ощутил вспышку молнии и расслышал гром своего сердцебиения. Ветер развевал волосы Дженнифер, и они шелково касались его лица, а нежный соблазнительный запах ее духов ударял в голову.
Как он хотел ее! Нагнувшись, Гордон подхватил Дженнифер на руки и решительно зашагал к дому. Когда он поднимался по ступенькам нижней галереи, ослепительно сверкнула молния и раскаты грома прозвучали ближе.
Его спальня была справа от холла. Комната освещалась единственной лампой, стоящей на столике с мраморным верхом около кровати. И все же Дженнифер протянула руку и выключила свет. Кровать чуть прогнулась под тяжестью их тел.
Большим пальцем Гордон обвел контур ее губ, вызывая чувственную дрожь во всем теле. Затем склонил голову, чтобы припасть губами к пульсирующей жилке на шее, одновременно скользя рукой ниже, от груди к талии.
Дженнифер поняла, что теряет голову. Ощущение его тела, сильного, мускулистого, прижимающегося к ней, делало ее безрассудной. Внутри росло желание, становясь все сильнее и настойчивее. Под стать ему была разыгравшаяся стихия. Совсем близко за окнами снова прогромыхал гром, в кронах деревьев неистово завыл ветер…
И в этот момент в гостиной зазвонил телефон. Они замерли, словно были застигнуты на месте преступления, ощущая лишь лихорадочное биение сердец. Гордон не двинулся с места, крепко держа жену в объятиях и чувствуя, как она напряжена. Телефон все звонил, громко и требовательно.
— Ты должен ответить, — прошептала Дженнифер. — Мне пойти с тобой?
— Как раз не надо.
Он сказал это так решительно, что она уже больше не предлагала. Затем быстро встал и направился в гостиную. Через несколько секунд до Дженнифер донесся его резкий голос:
— Делай так, как я сказал. Мне плевать, если из-за этого возникнут проблемы! Придется подождать до послезавтра. Без меня ничего не предпринимать! Я сам разберусь во всем!
Дженнифер пригладила рукой волосы, но больше не сделала никаких попыток привести себя в порядок. Когда она вышла из спальни, Гордон возник перед ней.
— Мне очень жаль, — просто сказал он.
Она тихо вздохнула.
— Мне тоже. Мы нужны друг другу и нуждаемся в обоюдной поддержке.
Если бы она уже неудержимо не привлекала Гордона, он бы влюбился в нее сейчас. Дженнифер стояла перед ним с темными кругами под глазами и с пылающими щеками, пытаясь успокоить его, сказать, что ничего еще не кончено. Если бы все зависело только от него, Гордон, не задумываясь, подхватил бы ее на руки и унес к себе. Он заставил бы ее вновь трепетать в его объятиях, таять от наслаждения. Он бы наконец сказал ей то, что должен был сказать.
Но момент был упущен. Гордон погладил ее по лицу.
— Знаю, — произнес он. — У нас все еще впереди.
Он легко коснулся ее губ своими и, преодолевая желание, шагнул назад.
Посмотрев на него в полумраке гостиной, Дженнифер обхватила себя руками за плечи и тихо сказала:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил он. — Я предлагаю тебе всерьез подумать о медовом месяце на ранчо моего отца. Ладно?
— Ладно. — Она смутилась. — Только мы должны еще навестить моих родных.
— Договорились. А теперь иди, пока я не заставил тебя отважиться на еще один серьезный шаг.
Дженнифер медленно закрыла дверь своей спальни и прошла в глубь комнаты. Света она зажигать не стала. Зачем? Гроза набирала силу, и молнии вспыхивали одна за другой, озаряя все вокруг.
Дженнифер подошла к окну и задумалась, глядя на гнущиеся под порывами ветра деревья. Сегодня они с Гордоном повели себя как люди, способные трезво оценить ситуацию, не ожидая от нее большего, чем она может дать. Но он ни разу не сказал ей о своей любви.
Желание — вот что связывало их. Гордон не делал секрета из того, что хочет ее. И ее также неодолимо тянуло к нему. Взаимное влечение — вот притягивающая и связывающая их сила. В сочетании с любовью оно может стать основой для прочного длительного союза, без любви же способно стать орудием разрушения.
Но почему Гордон ждал, когда она подойдет к нему там, в парке, а не ушел прочь, хотя сказал, что ищет покоя и тишины? И почему подхватил на руки? Почему принес в свою спальню?
И почему она не сопротивлялась, если уж на то пошло? О, она могла бы объяснить свое поведение слабостью, желанием загладить вину. Но вопрос все же оставался. Нет, не вопрос, вопросы…
А чтобы их не было, ей всего-навсего надо было сказать Гордону, что она любит его. Тогда бы между ними все стало предельно ясно.
8
Утро яркими солнечными лучами проникло в комнату сквозь кружевные занавески. Дженнифер потянулась и окончательно проснулась. Оставаться в постели больше не хотелось. Она встала, приняла душ и надела платье из тончайшего турецкого шелка, затем принялась за макияж. Отличный внешний вид придавал ей уверенности в себе. А уверенность ей сегодня была нужна как никогда.
