Нина Харрингтон - Помолвка на десерт
— Анджело позвонил из Штатов и заявил, что потратит слишком много денег на перелет в Англию, но я-то знала, что для него встреча с сотрудниками будет слишком тягостной. — Она покачала головой. — Но я по-прежнему доверяла ему. Даже тогда. Анджело продолжал твердить, что, как только лондонский ресторан будет продан, он расплатится по кредитам и мы с ним переберемся в Лос-Анджелес.
Бретт злился все больше и больше, предвидя, что последует дальше.
— Знаешь, что самое обидное? — продолжала Сиенна тихо. — Дело не в деньгах и не в том, что мы продали ресторан. Главное — Анджело скрыл от меня проблемы. Я поняла бы его сразу. Ведь мы были деловыми партнерами.
— Он плохо тебя знал, — прошептал Бретт.
— Ты прав. И я его плохо знала. Возможно, поэтому я так удивилась, когда он упаковал вещи и сказал, что должен уехать домой на несколько недель. Один. Я-то думала, что его дом там, где я. — Сиенна горько усмехнулась. — Семья Росси сомкнула ряды. С поставщиками расплатились, и Анджело вышел сухим из воды. Везунчик, верно?
Она обхватила себя руками, словно желая согреться. Бретт снял с себя флисовую куртку, накинул ее на плечи Сиенны и обнял женщину за талию. Несколько минут оба молчали.
Сиенна откинула голову назад:
— Через три дня после продажи ресторана он отважился позвонить мне и сказал, что, по его мнению, мы должны какое-то время не видеться. Мне понадобилось десять секунд, дабы понять: я ему не нужна. Я перестала быть ему полезной. Он боялся признать, что больше не любит меня. Поэтому я сама сказала ему, что все кончено. Не слишком хороший способ заканчивать отношения.
— Что же ты сделала?
Она фыркнула:
— Я упаковала кое-что из своих вещей и отправилась домой. Я была измотана, одинока, уязвима, более чем подавлена и очень-очень зла. На всех! Именно тетя Мария приютила меня до тех пор, пока я не была готова начать работать. Я обязана ей так же, как и ты, поэтому спасибо тебе за то, что помог мне отблагодарить ее.
Несмотря на едва заметную улыбку, ясные карие глаза Сиенны были печальны.
Сердце Бретта оттаяло.
Несмотря на то, что ей пришлось пережить, Сиенна не разучилась быть счастливой.
Удивительная женщина!
Ни за что он не позволит ей уйти от него.
Медленно-медленно он стал разворачивать ее к себе лицом.
Сиенна поняла, что не одинока. Она прижалась подбородком к его груди. Бретт слушал ее дыхание, уткнувшись головой ей в шею.
Сиенна обняла его за талию, и его лицо осветила едва заметная улыбка. Она обнимает его, принимает его преданность.
Он чуть наклонил голову, чтобы его губы оказались у ее лба.
Сиенна отреагировала мгновенно. Она посмотрела вверх, когда он чуть отодвинулся, и их глаза встретились.
На миг все, что происходило раньше, показалось чепухой. Они — мужчина и женщина, которые обнимаются и совсем не равнодушны друг к другу.
Бретту показалось совершенно естественным прикоснуться губами ко лбу Сиенны, затем к ее закрытым глазам. Он почувствовал, как ее губы скользнули по его шее. Потрясенный нахлынувшими ощущениями, Бретт едва не отпрянул от нее, но быстро успокоился. Он не выпускал Сиенну из объятий, желая, чтобы любовь, струясь через его руки, проникла в ее сердце.
Он согревал Сиенну, молчаливо умоляя довериться ему, но не осмеливался говорить, ибо слова могли разрушить их единение.
Происходящее казалось нереальным.
Оба замерзли, но ни при каких обстоятельствах Бретт не отказался бы от этого драгоценного момента, когда все барьеры рухнули.
Он гладил Сиенну по спине. Она подняла голову, ожидая его поцелуя.
Бретт ощутил прилив адреналина, все чувства обострились от осознания того, что он обнимает потрясающую женщину. Его сердце бешено колотилось, он ощущал ее теплое дыхание. Бретт наклонил голову, приготовившись…
Но поцелуя не получилось.
Именно Сиенна отошла в сторону, высвободившись из его объятий.
— Я чувствовала себя бесполезной. Уехав, Анджело лишил меня уверенности и самоуважения. Четыре года я приходила в себя, восстанавливая жизнь по крупицам, день за днем. Я пообещала себе, что никогда никому не доверю воплощать мои мечты. И сдержала обещание. Я должна все делать сама. Ты лучше других понимаешь, о чем я говорю. Понимаешь?
Бретт заправил прядь волос Сиенне за ухо и ответил неторопливым, интимным и мягким шепотом:
— Да, я понимаю. Остается последний вопрос. Возможно, тебе и не нужен мужчина, но, может быть, у того, кто любит тебя и хочет быть с тобой, все же есть шанс?
Сиенна поняла его намек.
— Я не знаю, Бретт. Действительно не знаю. Работа в «Поместье Грейстоун» очень долго была моей единственной целью, и я не задумывалась о будущем.
Выражение ее лица было таким смущенным и обеспокоенным, что Бретт принял решение ни в коем случае не торопиться. Он будет действовать очень медленно, чтобы когда-нибудь убедить Сиенну позволить ему стать частью ее судьбы. Уняв расстройство и разочарование, он заставил себя улыбнуться, потом в последний раз за этот вечер погладил ее руки.
— Не знаю, как ты, а я очень устал. Завтра у нас беспокойный день. Надо пополнить продуктовые запасы.
Едва заметная улыбка появилась на ее бледном, измученном лице.
— Доброй ночи, Бретт. Сладких снов.
— Доброй ночи, любимая.
Сиенна немного помедлила, встала на пороге и оглянулась на Бретта.
Ее взгляд был кратким, однако в душе у него что-то переменилось.
Казалось, открылась дверь, которая слишком долго была плотно закрыта. Открылась со скрипом, неуверенно, тяжело. Большая массивная дверь с огромным замком, цепью и вывеской: «Бесполезен. Недостоин любви удивительной женщины». Только на этот раз дверную цепь сняли, а дверь распахнули.
Это была та самая дверь, которая не позволила Бретту признаться в любви Лили. Каждый раз, когда он видел, как она счастлива с Крисом, дверь закрывалась все плотнее. Дополнительная цепь появилась в тот день, когда от инсульта умерла его мать. Она шла домой после ночной смены. Это произошло всего за несколько месяцев до того, как Бретт получил статус шеф-повара. Ей не довелось стоять рядом с сыном на церемонии вручения приза, увидеть его имя в газетах. А Бретт мечтал об этом…
Он стоял молчаливо, затаив дыхание. Сиенна попыталась улыбнуться, но тщетно. В ее красивых сияющих карих глазах отразилась боль, что сильно ранило Бретта.
Все переживания были написаны на ее лице. Ее губы были разомкнуты, на щеках играл румянец. Словно они только что занимались любовью.
Его окутало ощущение нежности и любви. Он подошел и крепко прижал Сиенну к себе, но она ахнула, тряхнула головой и попыталась что-то сказать. Затем, передумав, прикусила нижнюю губу, высвободилась из его объятий и выскочила из комнаты.
