Айрис Оллби - Серебряные колокольчики
– Нельзя подглядывать за людьми.
– Должен огорчить тебя. Единственное, что занимает мое внимание, это желудок. Мне уже надоело слушать его глухое урчание.
Девушка улыбнулась.
– Мой тоже жалуется.
Стив повел носом.
– Чем это так пахнет?
– Чесноком, конечно, чем же еще, – засмеялась Джоан.
– Вот уж не знал, что он может так приятно пахнуть.
– Ты не любишь чеснок?
Стив хохотнул.
– О господи, Джоан, ты заставляешь меня выглядеть не по-американски. Клянусь, я люблю яблочный пирог, своего ближнего и кетчуп.
– Тогда тому, кто любит чеснок, должно понравиться и это.
Стив заглянул в сковородку. «Это» представляло собой смесь желто-коричневых кусочков, кипящих в масле.
– Что это?
– Соус для спагетти – чеснок, грибы и лук, тушенные в оливковом масле.
Стив с сомнением взглянул на повариху.
– И это вкусно?
– Пальчики оближешь! – Девушка опустила ложку в соус и поднесла ее ко рту Стива. – Попробуй.
– О-о-о, – простонал Стив.
Джоан покачала головой:
– Объедение, ты хочешь сказать.
– Неплохо.
– Ну, знаешь! Только потому, что соус это не омар…
– Не хочу разочаровывать тебя, но я терпеть не могу омаров.
– Ну тогда что-нибудь вегетарианское.
– Меня только что оскорбили, – заявил Стив, поджав в притворной гримасе губы.
Джоан рассмеялась.
– Послушай, сколько тебе лет? Двадцать восемь, тридцать?
– Тридцать два, – ответил Стив, улыбнувшись.
– И ты холостяк, живешь в Чикаго, богат. Это значит, что…
– Что я ем сырую рыбу?
– Это значит, что ты ешь много здоровой, фантастически дорогой и в основном безвкусной пищи, которую моя мама постеснялась бы подать на стол.
Стив рассмеялся.
– Понимаю, твоя мама была шеф-поваром.
Девушка потянулась за баночкой с солью. Едва уловимый запах фиалок, исходивший от волос Джоан, донесся до Стива. Ему пришлось сдержать себя, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до черных локонов.
– Моя мама была наполовину мексиканкой. – В глазах Джоан промелькнул вызов. – Ты разве не знал об этом?
– Нет. Но мне следовало бы догадаться.
– Почему? – Она вызывающе вздернула подбородок.
Стив мягко улыбнулся.
– Во-первых, цвет твоих волос. Потом – темперамент. Вместе они…
– Что?!
– Эй! – Стив поднял руки, как бы идя на мировую. – Что случилось? Ты говоришь, что твоя матушка была мексиканским вариантом шеф-повара, и затем – бах! – в твоих глазах запрыгали чертики…
– Какие чертики?
– Которые показывают, что ты настроилась на ссору. – Стив пытался скрыть улыбку. – Я уже научился распознавать признаки бури.
Джоан молча смотрела на мужчину, затем сделала глубокий выдох.
– Прости, – сказала она, снова повернувшись к плите. – Думаю, это происходит оттого, что происхождение доставляло мне немало хлопот последние несколько лет.
Улыбка исчезла с лица Стива.
– Не понимаю…
– Дядя Грегори помог, – промолвила Джоан, наливая оливковое масло в сковородку.
– Все равно не понимаю…
– Он никогда не упускал случая сказать мне, что мой отец женился на женщине, которая… Самое безобидное слово, которое он употреблял, говоря о ней, было «фривольная». – Переведя дыхание, Джоан опустила ложку в соус, затем поднесла ее к носу. – Ммм, – она закатила глаза от удовольствия, – пахнет потрясающе.
Стив наблюдал, как девушка дует на ложку. Он почувствовал, как его тело напряглось, когда Джоан приоткрыла рот, и между зубами показался кончик розового языка. Стив отвернулся и глубоко-глубоко вздохнул.
– Правда, вкусно. Хочешь еще попробовать?
– Нет, – тихо ответил Стив, – я… я мимо на этот раз.
– Трус, – с деланой суровостью вынесла приговор Джоан.
Она снова склонилась над сковородкой, подняла руку и заправила за уши упавшие вперед пряди волос. Грудь Джоан поднялась вслед за движением руки, и Стив чуть не застонал.
Она права, назвав его трусом. Иначе бы он впился губами в ее рот, затем отнес наверх в свою спальню, раздел и сделал то, к чему стремился с первой минуты их встречи.
– Самое ужасное, что я когда-либо ела…
– Что? Извини, не расслышал. Это все, наверное, от голода – мой мозг совершенно истощен. Как там твое варево, готово?
– Думаю, что готово. Неужели рискнешь отведать?
– Разумеется.
Они обменялись улыбками и уселись за стол напротив друг друга. Джоан наблюдала, как Стив поднес ко рту первую ложку.
– Ну как?
– Вкусно.
– Вкусно?
Стив засмеялся.
– Ладно, ладно. Не просто вкусно, а восхитительно. Как это называется?
Джоан взяла вилку и подхватила спагетти.
– У этого блюда, конечно, есть название, но я его не знаю. Я могла бы…
Могла бы спросить Тони, чуть не брякнула Джоан, но вовремя прикусила язык. Не хотелось нарушать хрупкий мир, установившийся сейчас между ними. В конце концов, завтра они расстанутся, но лучше разойтись, пожав на прощание руки, чем с кислыми минами на лицах.
С другой стороны, почему бы не сказать правду. Глупо поддерживать заблуждение Стива по поводу того, что Тони якобы ее любовник. Впрочем, опекуна не касаются ее отношения с Тони. Кроме того… она будет чувствовать себя в большей безопасности, если обман не будет раскрыт.
– …могла бы посмотреть название в рецептах моей матери. Она готовила что-то в этом роде, правда, добавляла перец. Ее мексиканские гены были неистребимы.
Стив взглянул на девушку с симпатией.
– Ты, наверное, была в ужасном состоянии, когда потеряла обоих родителей.
Улыбка Джоан померкла.
– Да. И ужаснее всего было то, что дядя делал все возможное, чтобы заставить меня забыть их.
– Но почему?
– Не отца, конечно, а мать. О ней особый разговор. «Я знаю, что ты любишь ее, моя дорогая девочка, – говорил Грегори. – Но теперь, когда ее больше нет, ты должна забыть о своем мексиканском происхождении».
Стив положил вилку на стол.
– Он не имел в виду, конечно…
– Именно это он и имел в виду. Я никогда не сталкивалась с этой проблемой прежде.
Девушка тяжело вздохнула.
– Я, конечно, благодарна дяде – ведь он не обязан был брать меня к себе в дом. Но и не хотела забывать о том, кто я есть на самом деле. Поэтому и восставала против его требований. Грегори отправлял меня в пансионы, переводил из одной частной школы в другую. Предполагалось, что каждая из них внесет лепту в мое превращение в леди. Но я отказывалась обрезать волосы, менять стиль одежды или говорить то, что от меня хотели услышать, вместо того, что я думаю.
– Понятно.
– Кончалось тем, что очередной пансион отправлял меня обратно к дяде, и он – в который раз! – предупреждал о том, что если я не изменюсь, то вырасту похожей на свою мать. Я отвечала, что меня это вполне устраивает и… и…
