Мэрил Хэнкс - Ложные клятвы
— Тогда отнесу вниз все это. — Дон собрал мокрые вещи и исчез за дверью.
Дженнифер проводила мужа взглядом, ощутив вдруг укол разочарования. За последние несколько часов она так привыкла полагаться на его спокойную, уверенную силу, что теперь, оставшись одна, почувствовала себя вдвойне одинокой. Она-то надеялась, что Дон разотрет ее полотенцем и отнесет в постель!
Непослушными руками Дженнифер вытерлась сама, подсушила и расчесала волосы, набросила халат. Затем направилась в спальню. От горящего камина в воздухе разливалось блаженное тепло, ночники у постели струили мягкий, приглушенный свет.
Дон еще не вернулся, и Дженнифер снова ощутила себя покинутой. Ну и глупо, выбранила себя молодая женщина, забираясь под одеяло. К одиночеству ей не привыкать. Бог свидетель, практики у нее было достаточно.
Наука одиночества… Печальная, удручающая наука!
Что бы там ни думал Дон, материальные блага ее никогда не привлекали. Все, чего ей в самом деле хотелось от жизни, — это просто-напросто любить и быть любимой. А этого она, судя по всему, никогда не получит…
И снова серые глаза наполнились слезами. Они катились по щекам, оставляя после себя блестящие влажные дорожки. Но Дженнифер слишком устала и измучилась, чтобы сдерживаться. Так она и уснула — в слезах.
Возвратившись, Дон застыл у двери и долго молча разглядывал жену: ее черные волосы, разметавшиеся по подушке, бледное, осунувшееся, заплаканное лицо…
Дженнифер разбудил стук в дверь. Жмурясь со сна, она села в постели и обнаружила, что ужин прибыл.
Поставив поднос на низкий столик у камина, хозяйка добродушно заметила:
— Я вернусь через полчасика: заберу грязную посуду и принесу кофе. А если вам еще что-то понадобится, вы только скажите.
Дон сердечно поблагодарил почтенную женщину за заботу. И, закрыв за нею дверь, обернулся к Дженнифер и с холодной учтивостью осведомился:
— У тебя усталый вид. Поужинаешь в постели?
Ее слегка поташнивало, при одном виде еды желудок болезненно сжался. Больше всего на свете ей хотелось заснуть снова. Однако, не желая признаваться в слабости, Дженнифер с напускной бодростью проговорила:
— Да я в полном порядке, честное слово. Пожалуй, лучше встану.
— Как угодно.
Выбравшись из постели, она затянула туже пояс халата и устроилась за столиком у огня. Домашняя стряпня оказалась превосходной, однако Дженнифер удалось проглотить лишь кусочек-другой, не больше. Дон тоже особого аппетита не выказывал. Лицо его дышало холодом и отчужденностью, угрюмый взгляд не сулил ничего доброго. Дженнифер многое отдала бы за то, чтобы понять, о чем он думает, что чувствует, что замышляет…
До того момента, когда хозяйка принесла кофе и забрала грязные тарелки, прошло более часа, а Дон так и не произнес ни слова, если не считать «спасибо», да и то относилось оно к заботливой женщине. Атмосфера сгущалась с каждой минутой. Просто-таки слышно было, как потрескивают в воздухе электрические разряды. Дженнифер ощущала себя как на иголках.
Дон взял кофейник, наполнил чашки и все так же молча принялся смаковать обжигающий напиток. Чувствуя, что еще немного и нервы ее не выдержат, порвутся, точно слишком туго натянутые струны, Дженнифер отважилась нарушить тягостную тишину:
— Я еще не поблагодарила тебя за…
Дон поднял взгляд. Выражение зеленых глаз было таково, что молодая женщина беспомощно умолкла на полуслове. Но тишина по-прежнему давила на душу, и она предприняла вторую попытку:
— Я… я знаю, что ты на меня зол, но…
— «Зол» — это еще не то слово! — рявкнул Дон. От напускного спокойствия и следа не осталось; владелец Торнтона просто-таки кипел бешенством. — Более идиотского поступка и представить себе не могу! Если бы я не догадался, что ты сбежала, ты бы вполне могла погибнуть!
— Не просто могла, а непременно погибла бы. — В дрожащем голосе Дженнифер звенели слезы. — Ты спас мне жизнь.
— Насколько же я тебе отвратителен, раз ты пошла на такой риск, — процедил Дон сквозь зубы.
— Нет!
— К чему отрицать? — хрипло рассмеялся он. — Даже сама мысль о нашем браке тебе невыносима. Что я за самодовольный глупец! Решил с чего-то, что, проведя со мною ночь, ты захочешь остаться моей женой! Не будь я таким болваном, мог бы и догадаться по твоему поведению, что сдаваться ты не намерена. Наверное, подсознательно я тебе так и не поверил… Вот почему вдруг встревожился и ни с того ни с сего поднялся к тебе в комнату. Тебя там не оказалось, тогда я заглянул в кухню, затем в холл. Вижу, саквояж стоит на полу, а сумочки нет… Ты забрала ее?
— Д-да.
— И где же она?
— Потеряла. Ремешок соскользнул с плеча, я нагнулась поискать… но тут накатила волна, и я запаниковала.
— Неудивительно, — мрачно отозвался Дон. — Чудо, что я вообще подоспел вовремя. Когда увидел, что машина на месте, я подумал, что ты где-то в доме. Просто не верилось, что человек, будучи в здравом рассудке, отправится через дамбу пешком в такую погоду, да еще и подгадав к началу прилива! Если бы не исчезновение сумочки… — Он провел рукою по глазам. — Скажи, если ты твердо вознамерилась бежать от меня, то почему именно пешком? Ты же умеешь водить машину или нет?
— Умею. В колледже научилась.
— Так почему не угнать «мерседес»?
— Я ключей не нашла, — убито произнесла Дженнифер. — Думала, они у тебя.
— Хочешь верь, хочешь нет, но только я оставил ключи в замке зажигания.
Что за ирония! Именно туда Дженнифер заглянуть и не подумала. Похоже, судьба жестоко посмеялась над нею!
— А ты почему машину не взял? — полюбопытствовала она, надеясь отвлечь собеседника: глядишь, за разговорами гнев его поутихнет.
— К тому времени туман настолько сгустился, что садиться за руль было чистой воды самоубийством. Кроме того, я опасался сбить тебя ненароком. Мне оставалось только последовать твоему примеру и пойти пешком.
— Не знаю, как тебя и благодарить! — горячо воскликнула Дженнифер. — Когда я поняла, что сошла с дамбы, то чуть не умерла от страха. А тут еще вспомнила про зыбучие пески…
— Я так понимаю, ты направлялась в Бристоль? — поинтересовался Дон ровным голосом.
— Да.
— Решила броситься к ногам Бэллами и умолять о прощении?
— Нет.
— Значит, снова надумала исчезнуть?
— Да… — потупилась Дженнифер. — Но не потому, что ты мне противен. Я никогда не испытывала к тебе ненависти. Первый раз я убежала потому, что не могла оставаться с человеком, который думает обо мне столь дурно. Видишь ли, будь я бессовестной вымогательницей, мне бы и дела не было до того, какой ты меня считаешь, пока ты окружал бы меня желанной роскошью. Но мне не все равно!
