Натали Вокс - Поцелуй бабочки
Одри кивнула, желая только одного: чтобы он поскорее уехал.
— На случай, если вам понадобится… что-нибудь, — после небольшой паузы продолжил он, — я оставлю номера телефона, по которым меня можно будет найти.
Одри снова кивнула. Ей не терпелось остаться одной. У Витторио дернулась щека.
— Берегите себя, — сказал он и наконец-то уехал.
Первые два дня Одри наслаждалась бездельем: она либо сидела на террасе и глядела на озеро, либо совершала долгие неторопливые прогулки, не позволяя себе думать ни о чем.
Но постепенно вкусная еда и сон сделали свое дело. Душа и тело оживали, энергия возвращалась, и Одри все чаще размышляла над случившимся. При мысли о том, что она напрасно обвинила Витторио, на душе начинали скрести кошки. Это было несправедливо. На самом деле его нельзя было осуждать. Во всяком случае, мать и Рико этого не сделали.
Все знакомые считали Одри очень уверенной в себе молодой женщиной и думали, что она способна преодолеть любые препятствия на пути к намеченной цели. Но на деле все было иначе. Она не выдержала первого же серьезного испытания. Нет, в действительности это испытание было вторым. В катакомбах она совершенно расклеилась. Конечно, в этом не было ничего стыдного, но Одри до недавнего времени была уверена, что в драматических обстоятельствах сумеет не ударить лицом в грязь.
Витторио же мог справиться с чем угодно. Он оказывался в больнице каждый раз, когда возникала необходимость что-то перевести, подписать документы, и Одри без зазрения совести пользовалась этим. Следовало поблагодарить его и извиниться. Конечно, так, как раньше, уже никогда не будет, но боги все же смилостивились над ней. Мать и Рико поправятся. А то, что в сердце поселилась боль… что ж, придется научиться жить с ней.
На следующее утро она попыталась позвонить Витторио и ощутила пустоту и разочарование, когда никто не подошел к телефону. Повесив трубку, она немного поколебалась и в конце концов решила прогуляться.
Одри осмотрела деревню и собралась было выпить кофе и отправиться по магазинам, но в последний момент передумала. Надо попробовать дозвониться и не бросать попыток, пока одна из них не окажется удачной. Почувствовав прилив решимости, Одри заторопилась обратно… и увидела, что на террасе стоит Витторио собственной персоной и смотрит на озеро.
Витторио был в голубой рубашке с короткими рукавами и в джинсах. Он стоял у перил, нагнувшись и ухватившись за них руками, затем выпрямился и повернул голову.
Одри подняла руку, собираясь помахать ему, но вовремя спохватилась. Может быть, он приехал предупредить, что ее время вышло и вилла нужна его родным?
Витторио спустился с террасы, направился к Одри, и только тогда она сумела оторвать ноги от земли. Они оценивающе посмотрели друг на друга, и Одри, чувствуя смущение и неловкость, не знала, что ему сказать.
Она стояла, сосредоточенно рассматривая свои туфли.
— Здравствуйте…
— Как поживаете, Одри? — церемонно спросил он.
— Нормально.
— Кажется, вам немного полегчало.
— Да. — Она заставила себя поднять глаза и вдруг выпалила: — Витторио… — Она поглядела Витторио в глаза, внезапно вспомнив, как он — обнаженный, мокрый после душа, со сверкающей кожей — держал ее за руку, и тут же отвела взгляд. — Извините меня…
— За что?
— За то, что я обвиняла вас. И что не сказала спасибо за ваши хлопоты, за перевод разговоров с врачами и сестрами…
— Не нужно благодарить меня. Я тоже люблю Рико и Эмили.
— Да, я знаю. И мне не следовало осуждать вас: это был несчастный случай.
— Нет, — возразил он, — это был сознательный риск. Я мог убить их.
— Риск? — Одри нахмурилась и посмотрела на него с недоумением. — Риск?
— Да. Если бы я не задел бензобак, машина могла и не загореться.
Она растерянно пожала плечами и спросила:
— Если бы вы не задели бензобак? Не понимаю, что вы имеете в виду.
Витторио посмотрел на ее лицо и тоже нахмурился.
— Если бы я не вытолкнул машину из-под грузовика.
— Из-под? Я думала, вы толкнули машину под грузовик!
— Так вы решили, что это я был виновником аварии?
— Да. Вы сказали… И крыло машины было разбито. — А ведь Рико говорил: «Если бы не Витторио… рискуя жизнью… сделал такое, что с ума сойти можно». Она думала, что Рико говорит про вызволение матери из горящей машины… — Расскажите, — умоляюще попросила Одри.
Не переставая хмуриться, он объяснил:
— Нарушитель толкнул Рико под грузовик. Грузовик зацепил их бампер и развернул под таким углом, что капот должен был неминуемо попасть под его колеса. Я пересек разделительную линию, ударил крылом в машину Рико и отцепил ее. К несчастью, от случайной искры загорелся разлившийся бензин…
— О боже, — в ужасе прошептала она. — Все могли погибнуть.
— По моей вине… — тихо сказал он.
— Но если бы вы ничего не сделали, грузовик… — Она осеклась и судорожно вздохнула, представив себе страшную картину. Даже затормозив, грузовик обязательно раздавил бы их. — Если бы не вы, их ждала неминуемая смерть. Верно?
— Тогда я тоже так думал. Но если бы я получше прицелился…
Одри положила ладонь на его плечо и ощутила напрягшиеся мышцы.
— Простите меня. Я должна была сразу все выяснить. Сегодня утром я пыталась позвонить вам, — призналась она.
— Правда? — Он удивленно вскинул брови.
— Да. Чтобы извиниться и поблагодарить вас… Наверно, вы приехали сказать, что вашим родным понадобилась вилла?
— Нет. Я приехал узнать, как у вас дела.
— О… Так вы… останетесь?
— Если вы не возражаете.
— Что вы… Буду очень рада.
Они говорили вежливо, как двое незнакомцев, а Одри хотелось обнять его, самой почувствовать его объятия, прикоснуться губами к его губам, как тогда, в подземелье. Коротко вздохнув, Одри одарила его лучезарной улыбкой.
— Вы поужинали?
— Нет.
Она кивнула и пошла к вилле. Навстречу им вышла Аньеза. Витторио улыбнулся женщине, заговорил с ней по-итальянски, и Одри опять почувствовала себя нежеланной гостьей.
Они ужинали на террасе, обмениваясь пустыми, ничего не значащими фразами, но вскоре запас банальностей иссяк. Одри снова извинилась:
— Мне очень жаль, но я не сильна в светских беседах.
— Это неважно.
— Да, конечно. — Но она чувствовала себя последней дурой, раньше ей не доводилось ощущать ничего подобного. — Я даже не спросила, как ваши руки. Все в порядке?
Он опустил глаза, равнодушно посмотрел на ярко-красные костяшки и пошевелил пальцами.
