Кэрол Маринелли - Гостья из его снов
— Ни за что. — Он гордо покачал головой, и Мия пожалела его. Ей стало жаль этого сильного одинокого мужчину, внезапно попавшего в ловушку собственного недоверия.
— Мы можем остаться на секунду одни, Гарт? — спросила она, на удивление спокойно. Ее просьба заставила Гарта вопросительно взглянуть на нее, и ответом был легкий кивок. — Пожалуйста, всего на секунду.
Как только они остались одни, Мия посмотрела на Итана. Она смотрела на мужчину, которого любила. Как никогда, она хотела, чтобы он был сейчас рядом с ней, но, как ни тяжело было просить его уйти, еще тяжелее было позволить ему остаться…
До следующего раза.
— Я люблю тебя Итан, — нежно произнесла она. — Я люблю тебя и всегда любила. Но ты не можешь понять одного, ты мне не нужен. Я жила своей жизнью и не ждала, когда ты соизволишь вернуться ко мне. Я не строила планы, как тебя вернуть или как удержать рядом. Правда в том, что я жила так, как считала нужным. Принимая решения, я всегда рассчитывала на себя, и только на себя!
— Но сегодня утром…
— Сегодня утром все было прекрасно. — Она на мгновение закрыла глаза, возвращая в памяти те самые минуты, а затем твердо продолжила: — Сегодняшнее утро — пример того, как все могло бы быть, но, Итан, я не умею любить так. Я заслужила, чтобы меня любили по-настоящему и доверяли мне.
— Я так и люблю тебя!
Она покачала головой.
— Ты словно хочешь во всем доказать мне свою правоту. Как будто ждешь, что я открою свою истинную натуру… — Она перевела дух. — Когда-нибудь я сделаю ошибку, о чем буду сожалеть. И что тогда, Итан? Сегодня я смогла найти оправдания, сегодня тебе жаль, что ты причинил мне боль, потому что не прав оказался именно ты. А что будет, если я, в свою очередь, сделаю ошибку? Что тогда станет с твоей настоящей любовью ко мне?
— Мия, не надо…
— Прошу тебя. — Она подняла дрожащую руку. Мия больше не могла терпеть боль, больше не могла позволить ему перебивать ее. — Итан, если ты по-настоящему любишь меня, ты поедешь домой. Ты будешь уважать мои желания и уйдешь.
— Нет! — проговорил он, взяв ее за руку. Схватки снова терзали ее тело, и Итан подозвал медсестру, чтобы та отвезла Мию к врачам. — Я больше никогда не оставлю тебя, Мия, но я дам тебе свободу, если тебе нужно именно это. — Она хотела возразить, но Итан покачал головой. — Я буду здесь, Мия, — сказал он, указав на приемную. — Я не буду заходить, буду сидеть тихо, но если ты передумаешь, если ты… — Он не договорил, только гордо кивнул, когда вошел Гарт и, взявшись за кресло, увез Мию прочь.
Глава одиннадцатая
Итан тоже это чувствовал. Каждый ее крик, каждый стон отдавался у него в душе. Итан чувствовал ее боль как свою, еще более сильную оттого, что был ее причиной. Он сам виноват, что лишился ее доверия. Итан очень хотел оказаться сейчас с Мией. Ему нужно было быть там, держать ее за руку, помогать ей, но Итан ждал в приемной.
Впервые его сдержала не гордость, а уважение к Мии.
Меряя шагами комнату, Итан чувствовал, что готов взорваться. Нелепые оправдания его поведения приходили ему в голову. Но Итан отбросил их прочь, к тому же было слишком поздно. Опустившись на стул, он обхватил руками голову, с болью осознавая, что же он натворил. Мия, как доверчивый ребенок, простила его. Она любила и снова доверилась ему. И как он отплатил ей за это?
Внутри у него все перевернулось, кулаки сжались у висков, каждый душераздирающий крик, доносящийся из родильной палаты, терзал его все больше, раздражая рану, которую он нанес себе сам.
— Итан? — Слабый окрик заставил его резко поднять голову. Он открыл глаза, каждый нерв его был натянут, словно струна. Ему послышалось, ему точно послышалось. — Итан? — Теперь он точно знал, что не ослышался. На этот раз ее крик эхом прокатился вниз по лестнице, заставив его вскочить на ноги. Несколько мгновений Итан стоял в нерешительности. Его первым порывом было бежать туда, оказаться рядом с ней, но Итан сдержался.
— Я полагаю, вас хотят видеть. — В дверном проеме возник Гарт, его слова прозвучали неприветливо.
— Я думал, что, может быть, она меня проклинает… — Он провел нетвердой рукой по подбородку, несколько раз вдохнул, чтобы успокоиться, и кивнул. — Я могу войти?
— Пока да. — Гарт поймал Итана за рукав, когда тот было направился в родильную палату, и сурово посмотрел на него. — Но если она попросит вас уйти — вы уйдете. — Итан кивнул, но Гарт продолжил: — И если я попрошу вас уйти — вы уйдете. Ей сейчас нельзя волноваться.
Итан чувствовал себя так ужасно, что почти согласился, но смирение он берег только для Мии. Все, что ему было нужно, — это ее общество. И за это он отчаянно сражался.
— Я уйду, только если Мия попросит. — Гарт собрался возразить, но Итан опередил его, пренебрежительно окинув взглядом его футболку и джинсы. — Разве на вас не должен быть халат или что-то в этом роде? И где ваша маска?
— Это естественный родильный дом, — резко ответил Гарт. — Наша методика — создать для женщин условия, максимально приближенные к домашним. Тем самым расходы на спецодежду и оборудование сводятся к минимуму.
— Боже мой! — присвистнул Итан. — И за такую ерунду я плачу? А если что-нибудь пойдет не так?
— Роды — естественный процесс.
У него не было времени на споры, только не сейчас, когда она звала его.
— Послушайте, Гарт, просто делайте свою работу! — рассердился Итан. — Вы ведь не забыли, что я плачу вам, и притом немало?
Итан остановился в дверях, всматриваясь в комнату. Несколько секунд ушло на то, чтобы глаза привыкли к полутьме. Вокруг раздавалось щебетание птиц, а его ноздри наполнил незнакомый аромат благовоний. Когда он вошел внутрь, две акушерки, продолжая массировать спину Мии, смерили его недобрым взглядом. Они убрали волосы с ее мокрого лба и успокаивали Мию так, как, Итан думал, должен был делать только он.
— Ей больно? — Итан перевел взгляд на врача, подошедшего сзади. Мия издала утробный стон, закатила глаза, зубы ее сжались.
— Она молодец, — произнес Гарт покровительственно.
Итан совсем не желал сейчас слушать сторонние оценки.
— Дайте ей что-нибудь… — попросил Итан, но ответила ему Мия.
— Я хочу, чтобы все прошло естественно, — простонала она.
— Естественно для садистов. — Он запустил руку в свою шевелюру, снова браня себя на чем свет стоит. Все, что он обещал сделать, все слова, что он хотел ей сказать, если только она позовет его, испарились у него из головы. Он никогда так не боялся и не переживал, как сейчас!
Все знали, что делать, у всех было свое место, кроме него.
