Энн Макалистер - Пурпурное пламя
Вчера Доминик позвонил ей с работы.
— Буду поздно, — сказал он, и Сьерра улыбнулась, потому что в последнее время у него вошло в привычку звонить и говорить, успеет он к ужину или нет. — Мне надо заехать в больницу.
На Сьерру нахлынула волна паники.
— Зачем? Что случилось?
— Моя секретарша Шайла родила сегодня утром. А я обещал заехать навестить ее. Повосхищаться ее отпрыском. Как ты думаешь, может, мне подарить им бейсболку «Янки»?
— Ну конечно, — усмехнулась Сьерра. — Надо начинать с младых ногтей. Передай ей и ее мужу мои поздравления. Как они его назвали?
— Дейдра Эйлин, — ответил Доминик, — у них девочка.
Возможно это будет единственная девочка в мире, которая приедет домой из роддома с собственной бейсболкой «Янки». Сьерра положила трубку, все еще улыбаясь…
О, Доминик! Ну почему, ты так все усложняешь?
Она хотела от него ребенка. Ребенка, который будет носить крохотную бейсболку «Янки». Ребенка, которого она будет нежить, и лелеять, и любить. Ребенка, у которого будут темные волосы и голубые глаза Доминика. Тогда не отказывайся спать с ним, сказал ей внутренний голос.
Несомненно, Доминик хотел от нее того же. Он все еще смотрел на нее с голодом в глазах.
Позже, тем же вечером, Доминик вернулся домой, сказав Сьерре, что ребенок Шайлы — самый страшненький малыш на свете, и он сделал доброе дело, подарив девочке бейсболку, потому что та отвлекла посетителей от ее сморщенного личика. И Сьерра расхохоталась. Они долго еще улыбались друг другу, и пламя желания разгорелось в них с прежней силой.
Но все равно она не собиралась идти к нему в спальню.
Потому что ей был нужен не только ребенок, но и любовь Доминика.
— Ваш отец на первой линии, — сказала на следующее утро секретарша, заменившая Шайлу.
В первый раз с тех пор, как он слышал эти слова, Доминик не ощутил обычного спазма в животе. С того вечера, как Дуглас познакомился с женой сына, он был тише воды, ниже травы. Но Доминик знал: надеяться, что смирения отца хватит надолго, — пустое дело.
Он нажал кнопку первой линии и сказал самым жизнерадостным тоном, какой смог изобразить:
— Папа? Что случилось? Давненько не слышал тебя.
— Я был занят, — бесстрастно ответил Дуглас. — Организовывал один прием. Я подумал, что пора соблюсти приличия и дать прием по поводу твоей свадьбы.
Прием по поводу их со Сьеррой свадьбы?
— Нам не нужно…
— Нужно. — Голос Дугласа был сплошная холодная сталь. — Нам надо представить твою жену друзьям и коллегам. Ведь так?
— Это необязательно, — сделал Доминик еще одну попытку.
Но отец бесцеремонно отрезал:
— Конечно, обязательно. Если только ты не стыдишься ее.
Доминик заскрипел зубами.
— Я не стыжусь ее!
— Но ты же женат на ней?
— Конечно, я женат на ней! А ты какого черта подумал? Что я привел ее, просто чтобы поставить точку в твоих ухищрениях?
— Но ты же именно по этой причине женился на ней?
Доминик запустил пальцы в волосы.
— Причина, по которой мы поженились, касается только нас. — Доминик сам понял, как слабо и неубедительно прозвучала эта фраза. Он услышал, как фыркнул отец на том конце провода в подтверждение его опасениям.
— Чертов дурень, — прорычал Дуглас.
— Дурнем я был, когда позволял тебе указывать, кого выбирать в жены и как вообще жить!
— И ты специально женился на совершенно неподходящей женщине!
— Кто это сказал, что она неподходящая? — вконец разозлился Доминик.
— А ты полагаешь, что она — самое то? Что никто и глазом не моргнет, когда она войдет в правление благотворительного фонда? И никто и бровью не поведет, когда в больничном комитете появится женщина с пурпурными волосами?
— А почему их должен волновать цвет ее волос, когда наши деньги все равно останутся зелеными?
— Доминик, прекрати! — рявкнул Дуглас.
— Пусть не судят по внешности, — усмехнулся Доминик. — Пусть проснутся и поймут, что они не диктуют моду по всему миру.
— Так, значит, в этом состояла твоя миссия — жениться на Сьерре, дабы указать им на их заблуждения?
— Конечно, нет. Но…
— Конечно, да. Ты женился на Сьерре, чтобы отвязаться от меня. Но я хотел бы знать: а ты хоть раз подумал, как ко всему этому относится сама Сьерра?
Ага, значит, теперь он постарается выставить Сьерру невинной жертвой? Вот уж кто, по мнению Доминика, меньше всего подходил на эту роль.
— Ее никто не вынуждал на согласие!
— Так почему она сказала «да»?
Это было похоже на удар под дых. Простой вопрос, заданный тихим тоном, но болезненный, как удар в челюсть. Словно у Сьерры было не больше причин выходить за него замуж, чем у Карин. А у Карин их вообще не было.
— Отправляйся к черту, — процедил Доминик сквозь зубы.
— Прости, — быстро сказал Дуглас, — я не хотел… — Он прочистил горло и добавил: — Я устраиваю этот прием для вас, Доминик. Для тебя и для Сьерры.
— Зачем? Чтобы, побольнее уязвить ее? — с горечью спросил Доминик.
— Если ты так считаешь, то ты не мой сын.
— Тогда зачем же?
— Чтобы проявить семейную солидарность. Сьерра твоя жена. Моя сноха. Теперь она — часть семьи Вулфов.
— Как ей повезло, — пробормотал Доминик. А потом дерзко заявил: — Прекрасно. Устраивай этот свой прием. И если захочешь, можешь пригласить на него, весь наш чертов город!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Прием? — Сьерра просияла, услышав эту новость от Доминика. Они прогуливались по Центральному парку. Стоял дивный воскресный день, светило солнце. Люди выгуливали собак, играли в футбол, развлекали детишек, и, по мнению Сьерры, так и должно было быть. — Как мило с его стороны.
Доминик думал совершенно иначе.
Потому что, несмотря на все то, что старик наболтал о семейной солидарности, Доминик прекрасно знал людей, которые придут на этот прием. Многие из них вынесут свое нелицеприятное суждение о Сьерре с ее пурпурными волосами и причудливой одеждой.
Лично ему было глубоко наплевать на то, что они подумают о его жене. Но будь он проклят, если позволит этим людям, хоть самую малость унизить или обидеть Сьерру.
Проблема была в том, что Доминик не знал как предотвратить подобный эксцесс, кроме как перекрасив ее волосы в каштановый цвет, ногти — в розовый и облачив в скромное платье от самого изысканного дизайнера. Но если он так поступит, Сьерра решит, что он стесняется появиться вместе с ней на публике.
Ничего подобного.
Скажем так, он ощущал несколько повышенное внимание к своей персоне, потому что головы окружающих неизменно оборачивались вслед им со Сьеррой. Они поворачивались и теперь при виде его жены в ярко-розовом обтягивающем топе, черных кожаных джинсах и широкополой мягкой шляпе. Сам же Доминик был облачен в брюки цвета хаки от «Брукс бразерз» и бледно-голубую рубашку с длинными рукавами.
