Кейт Хьюит - Порочная тайна
– У тебя снова разболелась голова?
Она пожала плечами:
– День был долгим.
– Выглядишь усталой.
– Я и правда устала. – Ее удивило, что он беспокоился.
– Мне нужно идти, – сказала она, но осталась на месте.
– Я не забыл тебя, Грейс, – тихо проговорил он, уверенно и искренне.
Она отвернулась:
– Нужно было забыть.
– А ты забыла меня?
– Нет, конечно же нет. – Она отступила.
– Конечно же нет? – переспросил Хэлис.
Он подошел к ней ближе, отрезая ей путь. Грейс снова взглянула на статую Ники – безрукая и безголовая, но все такая же великолепная, она была единственной свидетельницей происходящего.
– Я удивлен.
Она ничего не ответила, не желая продолжать этот разговор, хотя ее глаза жадно оглядывали Хэлиса, впитывали каждую его черточку. Боже, она соскучилась по нему. Даже сейчас, когда он был таким решительным и злым, она скучала по нему. Хотела его.
– Когда я видел тебя в последний раз, – начал он, – ты явно дала понять, что хочешь забыть меня.
– Да, хотела, – ответила Грейс. – Хотела, но не смогла.
Он подошел ближе, так близко, что она могла вдохнуть его такой до боли знакомый аромат, почувствовать этот хмельной жар. Она закрыла глаза:
– Не надо…
– Не надо что? Не надо напоминать тебе о том, как хорошо нам было вместе? – Медленно и осторожно Хэлис протянул руку и провел ее по щеке Грейс.
Большим пальцем он дотронулся до ее полных губ, и она вздрогнула:
– Пожалуйста…
– Все сохранилось, Грейс. Эта связь между нами. Она все еще есть.
Она открыла глаза – яростные, испуганные и отчаянные одновременно.
– Да, есть, но это не имеет значения.
– Ты все время так говоришь, но я не верю тебе.
– Я…
– Ты ничего мне не рассказала. Я все еще жду этого, Грейс. Жду и хочу понять.
Она лишь покачала головой.
– Я дам тебе еще один шанс…
– Не надо, Хэлис.
– Ты все еще хочешь меня…
– Конечно, хочу! – закричала она, ее нервы были абсолютно на пределе. – Я не отрицаю этого. Теперь доволен?
– Совсем нет.
И прежде чем она успела возразить или даже подумать, он притянул ее к себе, и его губы крепко и непреклонно – но так сладко – прижались к ее губам.
Грейс поддалась на блаженную долю секунды, ее руки сжали его плечи, ее тело так приятно прижалось к его телу… а потом она отскочила, ее грудь тяжело вздымалась.
– Не смей!
Хэлис дышал так же тяжело, как и она, его лицо горело, а глаза пылали яростью.
– Почему ты ушла от меня?
Слезы защипали ей глаза, а голова вспыхнула от боли. Правда вырвалась из ее губ:
– Потому что я боялась, что ты возненавидишь меня, если я останусь.
Услышав шаги на лестнице сверху, Грейс вздрогнула от страха.
– Просто оставь меня, – прошептала она. – Пожалуйста.
И она сбежала вниз по лестнице.
Вернувшись в квартиру, Грейс стянула с себя платье и потом очень долго стояла под горячим душем, стараясь смыть отпечаток губ Хэлиса и отогнать желание, которое он вызвал в ней одним лишь своим прикосновением. Она не могла поверить, что он все еще преследовал ее, все еще хотел ее.
После душа, переодевшись в удобную, уже поношенную, пижаму, Грейс достала фотоальбом с верхней полки книжного шкафа. Она старалась не рассматривать этот альбом слишком часто, потому что это причиняло много боли. Однако сегодня вечером ей было необходимо вновь посмотреть любимые снимки, напомнить себе о том, чего она лишилась и чего ей еще предстоит лишиться.
Резкий, требовательный стук в дверь прервал ее. Грейс быстро захлопнула альбом и вернула его на полку. Она знала, кто был за дверью.
– Здравствуй, Хэлис.
– Я могу войти?
Не произнеся ни слова, она кивнула, отступая в сторону. Хэлис вошел в ее маленькую гостиную со скошенными потолками и старой мебелью, которая, казалось, занимала почти все и без того тесное пространство.
К ее удивлению, он вытащил стопку сложенных бумаг из внутреннего кармана и с глухим ударом бросил ее на кофейный столик.
– Что это?
– Твое досье.
– Мое досье?
– После твоего отъезда я поручил Эрику изучить твою биографию. – Он указал на папку на столе. – Он дал мне это.
Грейс смотрела на его суровое лицо, прищуренные глаза и сжатые губы. Она знала, о чем обычно писали на сайтах и в желтой прессе. Грязные предположения о том, почему Лукас Кристофайдес, греческий корабельный магнат, так неожиданно развелся с женой и лишил ее права опеки над дочерью.
– Должно быть, ты прочитал кое-что интересное, – выдавила она из себя.
– Честно говоря, нет.
Она с удивлением посмотрела на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Я не читал это.
– Почему… почему нет?
– Потому что даже сейчас я считаю, что на том острове между нами произошло нечто, что-то важное и необычное. Я не знаю, почему ты сбежала от меня, но я хочу понять. – Он замолчал, тяжело дыша, его глаза горели. – Помоги мне понять, Грейс.
Как она могла отказать, когда он просил так искренне?
– Это долгая история, – прошептала она.
– У меня масса времени. – Он сел на ее диван. Казалось, его тело расслабилось, хотя она все еще чувствовала его напряжение. – Почему ты сказала, что я могу возненавидеть тебя? – тихо спросил он, когда на несколько минут повисла пауза.
– Я уже рассказала тебе кое-что о своем браке. О Лукасе.
– Немного, – согласился Хэлис.
– И что наш брак был тяжелым.
– Да, я в курсе, Грейс.
– Наверняка тебе интересно, каким образом Лукасу удалось получить полную опеку над Катериной.
– Я думал, он подкупил судью, – произнес Хэлис намеренно ровным голосом. – Ты так это преподнесла.
Да, но дело было не только в этом. Правда в том, что он обрисовал меня как негодную мать. – Она указала на стопку бумаг, которые он бросил на стол. – Если бы ты прочитал те статьи, ты бы знал. Он выставил меня абсолютно безответственной, нерадивой… – Она сглотнула и заставила себя продолжить. – К тому времени, как он провернул все это, все считали, что мне не было дела до своей дочери.
Хэлис не сводил с нее глаз:
– Но они ошибались, так?
– Они ошибались в том, что мне не было дела, – вполголоса проговорила Грейс, нервно моргая. – Но они не ошибались в том, что я была нерадивой. – Она тяжело вздохнула. – Я была.
Хэлис молчал какое-то время.
– Нерадивая, – наконец повторил он. – Как так?
Грейс снова засомневалась. Она хотела защитить, оправдать себя, объяснить, что никогда сознательно не причинила бы Катерине боль. Но смысл? Факт оставался фактом – она предала своего мужа. Свою семью. Себя.
