Индия Грэй - Что готовит нам судьба
Девушка чувствовала, что вот-вот расплавится от вожделения. Как только Кит опустил ее на постель, она, стоя на коленях на скользком шелковом покрывале, стянула с него холодную куртку, которую он так и не снял внизу. Кит смотрел на нее — глаза на бледном лице казались бездонными.
Как же он красив!
Софи просунула руки под его рубашку — и ее прикосновение заставило мужчину вздрогнуть. Кожа Кита все еще была холодной. Почти болезненная нежность расцвела внутри Софи, придав ее желанию пугающую остроту. Избавив Кита от рубашки, она быстро стащила с себя свитер. Первое настоящее объятие было медленным, крепким, она согревала своим теплом прохладную кожу Кита, целовала его губы, щеки, глаза, чувствовала грудью биение его сердца. Когда они легли рядом, он одной рукой расстегнул и стянул джинсы, а Софи торопливо выдернула из-под себя покрывало, чтобы накрыться и сохранить тепло. Их окутало затхлостью, но девушке было все равно, потому что пальцы Кита легкими, полными мучительной сладости штрихами чертили дорожки по ее коже.
Софи всегда считала секс развлечением. Но то, что происходило с ней сейчас, воспринималось не как забава, а как жизненная необходимость. Когда Кит вошел в нее, нежно, глубоко, Софи не могла понять, что именно переживает — агонию или второе рождение.
Ее крик повис в ледяном воздухе. Никогда в жизни она не испытывала ничего настолько совершенного. Оба затихли в блаженном трансе, привыкая к новому счастью быть единым целым, но тела уже требовали большего. Бедра Софи задвигались, подхватив заданный Китом ритм. Его большой палец нашел клитор Софи и надавливал на горячий бугорок с каждым медленным, мощным толчком члена. Их тела переплелись, и она больше не знала, где начинается один из них и кончается другой.
Она вообще больше ничего не знала наверняка. Оглашая тишину полувсхлипом, полустоном оргазма, Софи понимала лишь одно: все, во что она, как ей казалось, верила раньше, обратилось в пепел и пыль.
* * *Кит выспался. Он не знал, в чем причина — в виски, долгой дороге в замок или невероятном, почти убийственном оргазме, но впервые за много лет он спал как сурок.
Он проснулся на рассвете, когда солнце залило пол под окнами расплавленным золотом. Софи продолжала спать в его объятиях, прижавшись спиной к его груди, а ягодицами — к бедрам. Или, если быть точным, к напряженному члену.
Кит попробовал усилием воли справиться с возбуждением, потому что раскаяние уже просачивалось в душу и настоятельно приглашало посмотреть на вещи реально. Как лекарство от злости, обиды и шока вчерашнего открытия, эта ночь превзошла все, на что он надеялся, и все, чего он заслуживал. Но она не должна была повториться.
Софи зашевелилась, побеспокоив и без того мучительную эрекцию Кита. Он подавил стон, стараясь не вспоминать, как она расстегивала его рубашку, прикасалась к его телу, была с ним в тот момент, когда он больше всего в этом нуждался. Жаль только, что виски, которое притупило боль и временно выключило понимание, что такое хорошо и что такое плохо, не лишило Кита памяти. Мельчайшие детали произошедшего выстроились перед его внутренним взором, готовые к инспекции. Он подозревал, что это может превратиться в проблему долгими ночами в казарме, когда от солдат его будет отделять лишь перегородка толщиной в лист картона.
Скатившись с кровати, Кит подобрал и натянул джинсы. Льющийся из окон солнечный свет создавал иллюзию тепла, но температура в комнате была как в холодильнике. Он просунул руки в нагретые их телами недра кровати и осторожно поднял Софи, которая вздохнула, но не проснулась.
Кит против воли улыбнулся, припомнив, как она заснула в поезде, но улыбка померкла, пока он нес девушку по коридорам, вглядываясь в ее лицо. Софи не была похожа ни на одну из знакомых ему женщин. Она появилась из ниоткуда, боевитая, скрытная, противоречивая, и пробралась через все его защитные барьеры, как он ее ни отпугивал.
Как ей это удалось?
Кит толкнул плечом дверь ее спальни. Окна выходили на север, в комнате было темно и еще холоднее, чем в той, которую они только что покинули. Он положил девушку на кровать, еще раз вдохнув аромат ее волос, и чуть перекатил в сторону, чтобы высвободить покрывало.
Софи приоткрыла глаза, когда он укрывал ее, посмотрела на Кита с сонной улыбкой и, протянув руку, провела тыльной стороной ладони по его голому животу.
— Без тебя холодно, — промурлыкала она. — Возвращайся ко мне.
— Я не могу. — Его голос был колючим, и он перехватил руку Софи раньше, чем она спустилась ниже. — Уже утро.
Софи со вздохом перевернулась на спину:
— Все закончено, ты хочешь сказать.
— Так надо. Мы не можем отменить то, что сделали, но у нас нет права это повторять. Давай просто проживем этот день так, чтобы Джаспер ничего не заподозрил.
Ее лицо на подушке стало неподвижным и сосредоточенным, рассыпавшиеся волосы подчеркивали его бледность.
— Давай.
Короткое слово вонзилось в душу Кита как нож. Почему Софи заставляет его чувствовать себя виноватым? Прошлой ночью они оба повели себя безответственно. Он остановился в дверном проеме, чтобы устало спросить:
— А чего ты ожидала, Софи?
Она подарила ему улыбку, полную бесконечной грусти.
— Ничего. Абсолютно ничего.
И лишь когда дверь за Китом закрылась, по ее щекам потекли слезы. Он переспал с ней, потому что нашел лазейку в кодексе чести, освободился от моральных обязательств перед Джаспером. А как во всей этой ситуации выглядела Софи?
Ей показалось, вчера Кит поверил ей, понял, что секс с ним не будет с ее стороны предательством по отношению к Джасперу. Но, видимо, она ошиблась.
Глава 12
Дворецкий Томас появился в дверях:
— Машины поданы, мадам.
«Плакать нельзя», — повторила себе Софи. Особенно в присутствии Татьяны, которая держалась с таким достоинством. Садясь в сверкающий «бентли», вдова выглядела воплощением скорбной элегантности в черном костюме и шляпке с вуалью. Джаспер уселся рядом с матерью — бледный и исхудавший, он казался призраком того жизнерадостного мальчика, которого Софи знала в Лондоне. Его горло сжималось при каждом взгляде на катафалк с гробом Ральфа, утопающим в белых цветах.
Бедный Джаспер. Софи должна была поддержать его в сегодняшнем испытании и в горе, куда более глубоком, чем доводилось испытывать ей. С чего ей плакать, в самом деле? Она едва знала Ральфа. А убиваться из-за случайной ночи с человеком, который завтра исчезнет из ее жизни навсегда, совсем глупо.
— После вас.
Невозмутимый Кит стоял на ступеньках позади ее, и равнодушный взгляд серебристых глаз поразил Софи в самое сердце. Он держался так, словно вычеркнул вчерашнюю ночь из памяти.
