Шэрон Кендрик - Идеальный любовник
Они молча вышли из зала. Помощники следовали за ними на почтительном расстоянии. Только когда они удалились настолько, что их не могли услышать, потрясенная Кэти повернулась к мужу:
— Ксавьеро! Господи, что происходит?
Он, кажется, с трудом смог подобрать слова:
— Позвонили из клиники…
У нее едва не остановилось сердце.
— И?..
— Мой брат сегодня вечером вышел из состояния комы.
Глава 11
Лимузин доставил их прямо в клинику. Кэти никак не могла полностью осознать того, что ей сообщил Ксавьеро. И еще ее потрясла его холодная реакция.
— Я думала, что ты обрадуешься, узнав о том, что брат пришел в себя, а ты… — В приглушенном свете внутри лимузина она вглядывалась в его суровое лицо. — Что конкретно тебе сказали?
— Что он вдруг открыл глаза и заговорил. Сейчас проводят обследование, но врачи считают… — Голос у него стал глухим. — Они считают, что он полностью поправится.
— Тогда почему… — Осмелится ли она спросить? — Почему ты не радуешься?
— Я поверю этому, когда сам его увижу, — ответил он.
Они подъехали к ярко освещенному зданию клиники, где их ждал главный врач. Новости действительно были хорошие, такие хорошие, что казались просто невероятными.
Они сидели в большом, просторном кабинете, и врач рассказывал им, что все проведенные обследования дали благоприятный результат, организм функционирует нормально, а сам король потребовал физиотерапевтические процедуры, потому что хочет — тут врач позволил себе улыбнуться — поскорее отсюда выбраться.
Ксавьеро чувствовал, как пульсирует висок.
— Очень похоже на Казимиро. Когда я могу его увидеть?
— Я сейчас же провожу вас к нему, ваше высочество.
Ксавьеро повернулся к Кэти и неуверенно взглянул на нее:
— Пойдем, Кэтрин.
До Кэти вдруг дошло, что она все еще в ярко-красном открытом вечернем платье, хотя на плечах кашемировая шаль, которую успела накинуть на нее одна из помощниц.
Понимая, что ее присутствие во время встречи братьев будет излишним, она покачала головой:
— Нет. Лучше, если ты увидишься с ним один.
— Ты уверена? — Ксавьеро нахмурился.
— Совершенно уверена.
Кэти сидела и пила кофе, ожидая мужа. Голова разрывалась от потока мыслей. Но одна мысль, к ее стыду довольно эгоистичная, преобладала. Да, она безумно рада, что молодой король вернулся к жизни. Но она всего лишь слабая женщина, и темная волна страха и неуверенности охватила Кэти.
Она больше не нужна Ксавьеро. Ему не нужна жена, чтобы облегчить бремя тяжких обязанностей, возложенных на него в результате сложившихся обстоятельств. Да и ему самому незачем оставаться здесь — ведь врач сказал, что король на пути к выздоровлению и вскоре займет свое место на троне.
Она настолько погрузилась в свои невеселые размышления, что, когда появился Ксавьеро, она не сразу его узнала. Чтобы человек так преобразился от радости? Он свободен, подумала Кэти, и вздрогнула от предчувствия беды.
— Как… как он? — спросила она.
— Это… просто невероятно. — У Ксавьеро вырвался сдавленный вздох.
Стоя у постели брата, он думал о прошлом. Уж кто-кто, а он знал, что врачи иногда подают надежды, а лучше было бы этого не делать. Но воспоминание о смерти матери и связанных с этим ложных упованиях на ее выздоровление исчезли, стоило ему увидеть улыбку брата.
Конечно, сказать, что Казимиро показался ему прежним, было бы неправдой. Брат изменился. Ксавьеро понял это, едва войдя в палату интенсивной терапии. Такой страшный опыт не проходит бесследно, потому что зловещая тень смерти влияет на оставшуюся часть жизни и заставляет заново ее оценить.
— С ним все будет хорошо, — сказал он и не узнал своего дрогнувшего голоса.
Забыв о собственных страхах, Кэти подошла к нему, обхватила руками и положила голову ему на плечо, вдохнув такой неповторимый, свойственный только ему запах.
— Ксавьеро, — прошептала она, — я так счастлива, так за тебя рада. И за него тоже.
— Но не так сильно, как я сейчас, — прошептал в ответ он и уткнулся лицом в шелк ее волос.
Вернувшись во дворец и сообщив собравшемуся персоналу новости, они чуть ли не бегом устремились в свои апартаменты. Ксавьеро весь горел, да и она тоже. Едва закрыв дверь, он задрал на ней атласное платье. Одной рукой он сдернул вниз тонкие кружевные трусики, а другой лихорадочно расстегнул молнию на брюках. Подхватив Кэти, он прижал ее к стене. Ему необходимо было овладеть ею сию же минуту.
От такого натиска она едва не задохнулась и задвигала бедрами, приспосабливаясь к его движениям. Он почти вонзился в нее, когда она поняла, что сейчас может случиться непоправимое. Он одержим и ничего не соображает! Она выкрикнула «подожди» и изо всех сил заколотила кулачками по его груди. Он рискует снова попасть в ловушку, но еще не поздно этого избежать.
— Презерватив! — вырвалось у нее.
Ксавьеро торопливо исправил свою оплошность, но что-то изменилось, что-то пропало, ушло после ее выкрика. Теперь его движения стали более размеренными, он — почти хладнокровно — контролировал себя. Но тем не менее огонь, сжигавший обоих, вознес их на вершины блаженства. Когда Кэти в восторженном экстазе начала выкрикивать его имя, он остановился и отнес ее на кровать.
Он сдернул с нее платье, порвав его в клочья, и поклялся себе, что его она больше не наденет — оно связано с таким буйными и неуправляемыми эмоциями, о которых он предпочел бы не вспоминать.
Это была долгая ночь — ночь, наполненная эротикой. Кэти купалась в блаженстве, в том неземном наслаждении, которым он ее одаривал. Но при этом она чувствовала, что он хочет что-то доказать. Но что? Доказать, что он может полностью лишить ее воли, превратить в существо, подвластное ему в любой момент, когда он ее возжелает?
Кэти проснулась и обнаружила, что муж уже оделся. Он в джинсах впервые с тех пор, как она прилетела на остров. Нахлынули воспоминания — именно в таком облике она впервые увидела Ксавьеро, когда приняла его за сезонного рабочего!
Неужели он так оделся, чтобы отметить свое освобождение от груза обязанностей? А что означает его взгляд из-под полуопущенных век? Может, этим он хочет показать, что несколько поторопился завести жену, и ему следовало повременить, прежде чем вешать на себя эту обузу?
Кэти села в кровати и отбросила назад спутанные волосы. Внутри все еще сладко ныло, обнаженная кожа блестела.
— Ты… рано поднялся.
Янтарные глаза сверкнули в ее сторону.
— Срочное заседание правительства. — Розовые кончики сосков манили, но Ксавьеро поборол желание вновь опрокинуть ее на постель среди смятых простыней и отошел на безопасное расстояние к окну. — Мы должны обсудить заявление для прессы.
