Сара Крейвен - Цена мести
— Я слышала, вы нашли квартиру? — произнесла Грейс. Они с Тарн сидели в кафе. — Удивляюсь, как вам удалось заставить Каза отказаться от его старой квартиры. Но, говорят, любовь творит чудеса.
Тарн натянуто улыбнулась:
— Он не возражал.
— Ну, будем надеяться, что нам повезет с подвенечным платьем. — Грейс налила себе чаю и потянулась к блюду с пирожными. — Неужели вам не понравилось ни одно из тех, которые мы видели сегодня?
— Боюсь, что нет, — ответила Тарн. — Мне искренне жаль, что я зря заставила вас обойти весь Лондон в поисках платья.
— Мне полезно двигаться. Я веду растительный образ жизни в деревне.
— Он вам полезен. Вы выглядите великолепно.
— Я выгляжу как тыква на ножках, — улыбнулась Грейс. — И для вашей свадьбы я купила не платье, а балахон. — Она помолчала. — Кстати, о внешности. Извините, но вы немного бледны, и глаза у вас покраснели. Конечно, тому может быть масса причин, но в свой великий день вы должны сиять.
Тарн покраснела:
— Наверное, это предсвадебная нервозность. Надо сделать очень много даже для такой скромной свадьбы, как наша.
Грейс кивнула:
— Кому вы это говорите? Я-то очень быстро поняла, что ничего не успеваю, и передала бразды правления нашим мамам. И все получилось прекрасно. — Она замялась. — Тарн, я не имею права спрашивать, но Каз давнишний друг Брендана, да и я хорошо к нему отношусь, поэтому все-таки спрошу. — Грейс вздохнула. — Вы… вы любите Каза?
Рука Тарн дрогнула, и несколько капель чая пролилось на блюдце.
Однако она заставила себя засмеяться:
— Да. Да, конечно. Почему вы спрашиваете?
Грейс смущенно пожала плечами:
— Наверное, потому, что все произошло слишком стремительно.
Тарн салфеткой вытерла пролившийся чай.
— К тому же девочка выходит за босса, а это ужасное клише, — тихо проговорила она.
— Ну, мы, зная отношение Каза к служебным романам, действительно немного удивились. С другой стороны… — Грейс умолкла.
— С другой стороны, вы думали, что он женится на Джинни Фрезер, — подсказала Тарн.
Грейс вздохнула:
— Скажем так: мы боялись, что это может случиться. И обрадовались, когда он встретил вас. Брендан не раз повторял, что будет именно так: Каз встретит женщину, в которую влюбится без оглядки.
— Но вас интересует, случилось ли со мной то же самое. — Тарн смотрела на стол. — Я люблю Каза сильнее, чем можно представить, хотя изо всех сил старалась не допустить этого. И я не пляшу от радости только потому, что… Не знаю. — Она беспомощно развела руками. — Господи, он миллионер, а я…
— Вы как нельзя лучше подходите Казу, — заверила ее Грейс. — Но ему не всегда жилось просто, Тарн. Он богат и красив, а это привлекает женщин как магнит. — Она нахмурилась. — Например, в начале года у него были неприятности с какой-то странной особой, которая вела себя невероятно глупо.
Тарн бросила на Грейс быстрый взгляд:
— Кто это?
Та покачала головой:
— Я точно не знаю, но Брендан говорил, что это был совершенный кошмар, и с ней пришлось повозиться.
— Да, — пробормотала Тарн. — Пришлось. Я уверена. — Ей было трудно улыбнуться, но она справилась. — А теперь, чтобы убедить вас в искренности моего желания стать миссис Брэндон, я готова сесть вместе с вами в такси, вернуться в тот магазин в Найт-сбридже и еще раз взглянуть на шелковое платье. Оно единственное оставило след в моей памяти. Может быть, это добрый знак.
Они болтали и смеялись всю дорогу и приобрели платье, которое — Тарн твердо знала — ей не суждено надеть.
Двадцать четыре часа. Осталось всего двадцать четыре часа.
Поразительно, как быстро она дошла до конца.
Позади остались многокилометровые походы по мебельным магазинам. Галлоны краски, ждущие маляров, которые должны перекрасить квартиру, где она никогда не будет жить. Праздник в издательстве, где ей и Казу подарили изумительный набор хрустальных бокалов. Заказанный билет на самолет в Нью-Йорк.
А теперь — финальный аккорд. Письмо Казу.
Точка.
Делла вышла из своей комнаты с дорожной сумкой через плечо:
— Ну, я поехала.
Делла взяла два дня отпуска и собиралась провести их у родителей, потому что не хотела встречаться в Казом, когда тот приедет за Тарн.
— Ты нашла курьера, который передаст твое письмо? — спросила Делла.
— Да. Все устроено.
— А ты предупредила журналистов, чтобы его унижение стало достоянием публики?
Тарн не смотрела на подругу:
— Еще нет. Сначала я напишу письмо.
— Смотри, не забудь, — предупредила Делла и обняла ее. — Смелее. Ты поступаешь правильно.
«Правда? — подумала Тарн, оставшись в одиночестве. — Столько вопросов остается без ответа. Я не уверена. Но я не могу позволить себе сомневаться. Нужно идти дальше».
Час спустя она писала третий вариант письма. В первом было слишком много сожалений, во втором — извинений.
Она должна опять стать Хамелеоном. Она должна говорить голосом другого человека. Говорить так, словно это не ее история. Тогда, может быть, она сможет это выдержать.
«Каз, — писала Тарн, — свадьбы не будет, ни сегодня, ни когда-либо еще. Я ухожу от тебя так же, как ты несколько месяцев назад ушел от Эви Гриффитс, твоей бывшей невесты и моей сводной сестры. Эви была в таком отчаянии, что хотела убить себя. И теперь она фактически узница в «Убежище», где ты — член попечительского совета. Эви писала мне письмо за письмом, рассказывая о тебе и о ваших отношениях. Она думала, что ее страстная любовь взаимна, и была в восторге оттого, что станет твоей женой. Она была настолько наивна, что приняла камни в кольце, которое ты ей подарил, за подлинные бриллианты.
Эви в голову не приходило, что ты просто забавлялся ею и не собирался жениться. Когда же она осознала это, то попыталась уничтожить себя. Я решила, что тебя следует наказать за жестокость и эгоизм. Я приехала в Англию и нашла тебя. Ты, несомненно, считаешь себя неотразимым, поэтому тебя очень легко одурачить».
О, Каз, Каз…
«Но я устала притворяться. Пришло время положить конец этой игре. Я надеюсь, ты наконец позволишь моей сестре выйти на свободу, чтобы она смогла заново строить свою жизнь, избавившись от преследований полиции и твоих.
Прощай».
Тарн подписалась и положила письмо в надписанный конверт, достаточно большой, чтобы в нем могла поместиться коробочка с кольцом бабушки Каза.
Но она долго не могла заставить себя снять его. Палец без кольца казался ей чужим.
— Ты слишком сентиментальна, — произнесла Тарн вслух. — Ты не можешь себе это позволить.
