Линн Грэхем - Любовница греческого магната
Хоуп осторожно освободила свою руку.
— Боюсь, мой ответ разочарует тебя.
Андреас неправильно истолковал ее слова:
— Если ты хочешь традиционную пышную свадьбу, я не против. Не важно, как будет организовано торжество, главное — чтобы оно состоялось до рождения ребенка.
Хоуп выпрямилась:
— К сожалению, я должна ответить тебе… нет.
— Нет? — Судя по всему, Андреас не предвидел такого варианта ответа.
— Мне очень понравился этот дом, я обожаю пикники, — «и я люблю тебя, очень люблю», — мысленно добавила Хоуп, — но, — бесстрастным голосом продолжала она, — к несчастью, ты решил жениться на мне вовсе не по мотивам, лежащим в основе союза любящих друг друга людей.
Не ожидавший подобной критики, Андреас резко выпрямился, глаза его недоверчиво сверкали.
— Что же это за мотивы?
— Если ты не понимаешь, о чем я говорю, бесполезно объяснять тебе такие вещи, — грустно ответила Хоуп.
— Ты намерена сохранить свободу выбора, о которой говорила прежде? В этом все дело? — предположил он.
Брови Хоуп поползли вверх.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Или же ты решила наказать меня за события более чем двухмесячной давности, когда я обидел тебя, поверив сестре? — хрипло спросил Андреас.
Взгляд Хоуп, обращенный к нему, был полон боли.
— Я никогда не поступила бы подобным образом. Но, боюсь, ты с готовностью поверил в ложь Элиссы, потому что жаждал вернуть свою свободу.
— Я совершенно свободен и всегда был свободным. Жениться да тебе — мой добровольный выбор! — негодуя, воскликнул он.
— Однако, когда я совершила ошибку, напомнив тебе о двухлетней годовщине нашего знакомства, ты не горел желанием отпраздновать это событие, — грустно вздохнула она. — Ты не хотел связывать себя никакими обязательствами…
Андреас заскрипел зубами.
— Но с тех пор все так изменилось…
— Да. Но ты не обязан надевать мне на палец обручальное кольцо только потому, что я оказалась в положении, — вежливо возразила Хоуп.
— И как же ты намерена жить без меня?
Она смертельно побледнела.
— Ты хочешь сказать, что вторично порвешь со мной, если я не выйду за тебя замуж?
Наступило напряженное молчание. Андреас медленно отвел взгляд в сторону.
— Нет, я вовсе не утверждаю этого. Я не подлец и при любых обстоятельствах никогда не брошу мать моего ребенка.
В то время как Хоуп терзалась сомнениями, гадая, не совершает ли она величайшую ошибку своей жизни, Андреас крепко обнял ее.
— Прежде мне удавалось сделать тебя счастливой… Я добьюсь этого снова, — убежденно пообещал он.
— Я знаю, но…
— Боже… Ни с кем другим тебе не будет так хорошо, как со мной! — Наклонив темноволосую голову, Андреас впился в ее рот страстным поцелуем, закружившим Хоуп в огненном вихре. Его губы были горячими, напористыми и нежными одновременно, и она не смогла устоять.
Задыхаясь и трепеща, Хоуп положила руки на плечи Андреаса, притягивая его к себе. Она не хотела видеть его с какой-нибудь другой женщиной. Она не хотела оставаться одна.
— Андреас… — с трудом произнесла Хоуп опухшими от поцелуя губами, пристально глядя ему в глаза. — Не истолковывай неправильно мои слова. Я никогда не обещала стать твоей любовницей. Но почему мы не можем просто жить вместе, не вступая в брак?
Ее предложение повергло его в уныние. Впервые в жизни Андреас ощутил себя потерянным, лишенным всякой надежды, опустошенным.
Не действовал ли он слишком быстро? Когда-то давно она безгранично доверяла ему и его мнению, но сейчас казалась настороженной и неуверенной как в себе, так и в нем. Лишь теперь Андреас осознал, насколько глубоко ранил он Хоуп, поверив клевете. Ее нельзя осуждать за опасение вновь довериться человеку, причинившему ей боль.
Неожиданно Андреас прозрел, и собственная, ошибка стала ясна ему как никогда. Он приложил немало усилий, стремясь представить наилучшим образом имение, а не себя самого. Сейчас он должен уверить Хоуп в том, что станет идеальным мужем ей и замечательным отцом — их ребенку.
— Андреас… — встревоженно произнесла она, испугавшись, что обидела его.
В темных глазах блеснули веселые огоньки, а на губах Николаидиса постепенно расцвела обаятельная улыбка:
— Я куплю этот дом сегодня же. Когда ты сможешь переехать в Найтмер?
Не ожидавшая столь стремительного разворота событий, Хоуп смущенно заморгала:
— А что ты предлагаешь?
— Я предлагаю нам с тобой никогда не разлучаться дольше, чем на пять минут, дорогая, — отозвался Андреас, вновь прижимая Хоуп к своей мускулистой груди. В руке он держал телефон. Не выпуская Хоуп, он сообщил агенту о решении приобрести Найтмер.
* * *
— Нет, тебе незачем смотреть на это, — резко произнес Андреас шесть недель спустя, отшвыривая газету подальше в сторону.
— Почему же? — Хоуп наблюдала за тем, как он откидывается назад, прислоняясь спиной к подушкам. Белоснежная простыня спустилась до пояса, обнажая великолепное бронзовое тело, густо поросшее темными волосками. Красота Андреаса прямо-таки завораживала ее.
— В разделе светской хроники есть заметка о нас… Ты не должна опускаться до чтения подобной гадости, — непреклонно отрезал он.
Игнорируя его слова, Хоуп протянула руку;
— Дай ее сюда, — попросила она.
Губы Андреаса изогнулись в гримасе брезгливости.
— Нет.
— Ты мне не цензор. Ясама решаю, какие газеты читать, а какие — нет.
— Моя задача — оберегать тебя от всего, что может послужить причиной излишнего волнения. Я грек. Ты — моя женщина, и я обязан заботиться о тебе. Научись покорности, — шутливо предостерег ее Андреас.
— Я могу сходить в деревню и купить там тот же самый номер.
— Пожалуйста, не принимай это всерьез. — Нахмурившись, он передал ей газету. — Обычные грязные сплетни.
— Я знаю. — Иногда Хоуп даже нравилось, что Андреас обращается с ней как с невероятно хрупкой хрустальной вещицей, но чаще она ощущала себя мешком с балластом. В то время как он кипел энергией и жизненной силой, она часто засыпала среди дня. И, кроме того, лаская друг друга, они вынуждены были ограничиваться поцелуями и объятиями. Когда чересчур осторожный врач порекомендовал Хоуп не переутомляться, Андреас, решил исключить секс из их отношений.
Пробежав глазами страницу, молодая женщина обнаружила там довольно неприятный снимок. Камера папарацци была нацелена на ее заметно округлившийся живот. Хоуп показалась себе огромной, готовой вот-вот вывалиться из слишком тесного черного платья. На ум пришло сравнение со старинным кораблем, плывущим под наполненным ветром парусом. Фото было сделано два дня назад при выходе из одного известного ресторана, где они обедали с Костасом, дедом Андреаса. Ей очень понравился этот доброжелательный, открытый старик, несмотря на целый ряд заданных им весьма прямолинейных вопросов. Костас искренне радовался предстоящему рождению правнука или правнучки. И еще он был доволен, что Андреас наконец осел на одном месте.
