Барбара Ауэр - Аксиома любви (В огне любви)
— Почему? — с любопытством спросил Сэм.
— Они часто ссорились.
— Из-за его работы?
Фиона подцепила еще одну креветку и задумалась.
— Да нет... — Она тяжело вздохнула. — Чаще всего это случалось, когда до матери доходила весть о его очередном романе. Верность не входила в число его достоинств. Все. Теперь твоя очередь.
— Угу. — Сэм протянул руку и отнял у нее коробочку. — Рассказывай дальше, иначе не получишь креветок.
Фиона засучила рукава рубашки и сделала вид, что ужасно разозлилась.
— Ты слишком много себе позволяешь. Неужели никогда не слышал, что отнимать у женщины креветки запрещено?
Сэм провел картонкой перед ее носом.
— Вкусно пахнет, правда?
Фиона тяжело вздохнула.
— Мой отец снимает документальные фильмы. Работа значила для него больше, чем семья, и это вызывало трудности.
Горечь, прозвучавшая в голосе Фионы, заставила Сэма поднять бровь.
— А теперь отдай мои креветки.
Он улыбнулся.
— Еще один вопрос.
Фиона покачала головой и протянула руку.
— Теперь твоя очередь.
Сэм неохотно отдал коробку. Нет, он не боялся ее вопросов. Просто не любил вспоминать детство. Редко говорил о прошлом с братьями и никогда не делился воспоминаниями с женщинами. После смерти отца тетка водила мальчиков к лучшим детским психологам, но все усилия были тщетны. Просто Сэм не видел смысла в том, чтобы ворошить прошлое.
— Моя мать была спасателем, — сказал он так, словно речь шла о погоде. — И погибла на боевом посту. Отец не перенес этого, начал пить и пару лет спустя, умер от инсульта.
Фиона уставилась на него во все глаза.
— Боже, какая трагедия... А ты говоришь о ней совершенно спокойно.
Сэм положил вилку на поднос и пожал плечами.
— Трагедии случаются сплошь и рядом. В этом случае у человека два выхода: либо пережить утрату, либо умереть с горя. Отец предпочел умереть. Но я не он.
— Ты пережил утрату? — спросила Фиона, складывая картонки на поднос. — Или просто избегаешь разговоров на эту тему?
Сэм взял поднос и поставил его на пол.
— Пережил, — решительно ответил он. Братья нуждались в нем, так что у него не было другого выхода. Сэм лег и привлек ее к себе. Не потому ли, что нуждался в утешении? — Я не говорю, что это было легко, — признался он. — Морган и Бакстер и не догадываются о скандалах между моими стариками. Отец сердился на мать за то, что она пошла в спасатели. Начальство не хотело, чтобы мать выезжала на места происшествий, но она боролась и победила. После чего обстановка в доме стала попросту невыносимой.
Фиона прижалась к Сэму и положила голову на его плечо.
О Боже, я начинаю к этому привыкать, подумал он. Тем хуже для меня. Когда Фиона узнает, что я могу быть таким же ублюдком, как мой старик, ее чувство тут же превратится в дым.
— После смерти матери отца начало грызть чувство вины. Он стал заглядывать в бутылку, но это не помогало. Старик либо впадал в гнев, либо лежал пластом. Однажды он сказал мне, что Господь прибрал мать, потому что она предпочла работу своим детям.
Фиона громко ахнула и обвила рукой его талию.
— Разве можно говорить такие вещи ребенку? Мои родители ссорились, но никогда не посвящали нас в свои дела. Не могу представить...
— Что он был на это способен? — Когда она кивнула, Сэм продолжил: — Не стану отрицать, нам всем приходилось нелегко. Но я пытался принимать огонь на себя. Особенно когда отец начал пить не просыхая.
Фиона подняла голову и заглянула ему в лицо.
— Тебе было всего десять лет. — У нее увлажнились глаза. — Что ты мог сделать?
Больше, чем она думала. Ради того, чтобы защитить Моргана и Бакстера, он шел на все. Сэм давно не практиковался, но был уверен, что еще и сейчас сумеет безукоризненно скопировать подпись старика. Он подделывал чеки, чтобы компания не отключила электричество, и получал платежи по материнской страховке. Подделывал подписи в табеле и на разрешениях принять участие в турпоездках для себя и братьев. Иными словами, он делал все, что было необходимо для их выживания.
— Я защищал братьев, — сказал он и поторопился сменить тему: — Зачем говорить о делах давно минувших дней, если на свете есть масса куда более интересных вещей?
На дороге памяти слишком много ухабов. Одно неверное движение — и результат будет таким же неутешительным, как сознание того, что он по собственной воле завел Фиону туда, куда не ступала нога другой женщины...
Фиона посмотрела на него и обольстительно улыбнулась.
— Ты на что намекаешь?
Сэм обрадовался предлогу, привлек Фиону к себе, и она тут же оседлала его. Он отреагировал без промедления.
— Кажется, ты что-то говорила насчет десерта.
Ее смех сделал чудо: скелет тут же вернулся в шкаф, из которого вылез. Нет, поправился он. Никакого скелета не было. Он сразил своего дракона много лет назад. Или нет?
— Извини, — сказала она, — но этот десерт мы уже съели. И попросили добавки.
Сэм потянул ее за волосы и заставил закинуть голову.
— Это был не десерт, а аперитив, — сказал он, затем опустил голову и прильнул губами к ее атласной коже. Фиона прерывисто вздохнула, и по венам Сэма заструилось пламя. Неужели он когда-нибудь насытится этой женщиной? Может быть. Лет через сто.
Ее страстный стон прозвучал одновременно с телефонным звонком. Сэм чертыхнулся, потянулся к тумбочке, где стоял аппарат, и поднял трубку. Звонил дежурный по его 5-му участку. Множественное столкновение автомобилей с опрокидыванием и пожаром.
Сэм снял с себя Фиону.
— Мне нужно ехать. — Он включил настольную лампу и начал искать трусы.
— Прямо сейчас?
Он надел трусы, не обращая внимания на ее разочарование. Потом рывком натянул джинсы и устремился к шкафу за рубашкой.
Пружины скрипнули, и Фиона очутилась рядом.
— Разве у тебя не выходной?
Сэм схватил первую попавшуюся рубашку и надел ее через голову.
— Меня требуют. Я должен ехать. — Он застегнул джинсы и выдвинул ящик с носками. — Останься и немного поспи.
Фиона взяла ботинки и протянула их Сэму.
— Когда ты вернешься, меня уже не будет.
Сэм поднял глаза, но в тоне Фионы не слышалось и намека на недовольство.
— Я вернусь, как только смогу, — нетерпеливо сказал он, не желая чувствовать себя виноватым из-за того, что его вызвали на работу.
— Уже ночь. До моего самолета осталось несколько часов. Моя сумка в машине. Я вернусь в воскресенье. Примерно в полдень.
— Куда ты летишь? — из вежливости спросил Сэм. Его ум был занят другим.
— В Кингстон. На семинар.
Он рассеянно кивнул и надел куртку. Слово «семинар» дошло до него только у дверей.
