Линда Варнер - Полет звезды
— Подумать только, сколько времени потеряно, — тихо сказала Мария дрожащим голосом.
Опал и Руби немедленно захлопали глазами, полными сочувствия и готовности прийти на помощь.
— Все хорошо, — улыбнулась Мария. — Мистер Стайлз сказал, как его зовут, но я забыла.
— Габриэль Диллард, — мягко подсказала Опал. — Он живет в Вашингтоне. Он недавно женился, растит дочку своей жены и приемного сына. Другой твой брат, Рео Сэмпсон, президент большой компании. Тоже недавно женился. Но детей пока не имеет.
— Так, значит, у меня теперь большая семья! — воскликнула Мария. — Я не могу в это поверить. Это сон, мечта, которая вдруг сбылась.
— Так и есть, — кивнула головой Опал. — И твои братья очень хотят с тобой познакомиться. Кстати, мистер Стайлз попросил тебя позвонить ему, чтобы договориться о встрече.
У Марии екнуло сердце. Одно дело узнать о том, что где-то далеко живут ее братья, и совсем другое — увидеть их. Что она скажет? Что сделает? О Господи, как все это нелепо!
— Мне действительно нужно время, чтобы все обдумать.
— Ты шутишь? — спросила Опал. — Через шесть дней Рождество. Прекрасный повод, чтобы вам воссоединиться!
Мария покачала головой.
— Рождество — семейный праздник. Я не хочу им мешать.
Руби фыркнула.
— Так ты же член семьи.
— О котором они узнали только недавно? — Мария вопросительно посмотрела на Руби. Нет уж. Пусть Рождество справят без меня. А там, может, на Новый год…
— Конечно, дело твое, дорогая, — недовольно сказала Опал, обмениваясь с Руби трагическим взглядом.
Мария понимала, что они совсем не могут понять ее поведение, но как им объяснить страх перед свалившейся на нее новостью о двух взрослых, реально существующих братьях?
Тони как будто прочитал ее мысли. Он подошел и взял ее за руку.
— Я бы очень гордился, если бы ты была моей сестрой.
— Правда?
— Правда, — сказал он, наклонился и поцеловал ее в голову. Потом поочередно поцеловал старушек и ушел.
Мария лежала в кровати без сна. Она думала о встрече с братьями, пыталась представить их себе. Их семьи. И еще она думала о своей матери. В ее голове не укладывалось, как она могла спокойно жить, зная, что где-то у чужих людей живет ее собственный сын.
Мария думала и о Тони. Ей вдруг пришло в голову, что теперь, когда у нее есть семья, в муже отпадает всякая необходимость. Значило ли это, что и Тони ей больше не нужен? Теперь у нее есть братья, есть семья…
За окном бушевала непогода, и когда зазвонил телефон, Мария сначала даже не поняла, что это — звонок. Только когда он прозвенел уже в третий раз, она вскочила с постели и кинулась на лестницу. Схватила трубку и посмотрела на часы. Два часа ночи.
— Алло?
— Алло. Это говорит Гэйб Диллард из Вашингтона. Могу я поговорить со своей сестрой Марией Эш?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Это я, — тихо ответила Мария, прислонившись к стене.
— Привет, — сказал Гэйб. — Ты сказала Эду Стайлзу, что сама позвонишь нам — мне и Рео, но я просто не мог больше ждать… — его голос дрогнул, и на минуту на том конце провода воцарилась тишина, потом он продолжал: — В Техасе сейчас, должно быть, уже поздно…
Мария не могла не улыбнуться.
— Скорее, рано…
— Рано? О, черт, Джесси, — последние слова были обращены, очевидно, к кому-то стоящему рядом, — почему ты мне не напомнила о разнице во времени?
Мария услышала женский смех и что-то, сказанное в ответ. Что именно, она разобрать не смогла.
— Извини, — Гэйб опять обращался к Марии, — я не подумал об этом.
— Ну, что ты, я очень рада, что ты позвонил, — сказала Мария, стараясь, чтобы ее слова прозвучали не как простая любезность.
— В самом деле? Я тоже рад. Ну, не буду тебя долго задерживать. Я только хотел спросить: ты уже решила, когда мы встретимся?
Мария прижала руку к бешено бьющемуся сердцу.
— Я подумывала о первом января…
— Но это же еще только через две недели!
— Получается, что так…
Мария вдруг почувствовала, что сзади к ней подошел Тони. Она с благодарностью ощутила прикосновение его плеча.
— Слушай, — сказал Гэйб, — я знаю, что все это не так просто, как кажется… поверь. Но может, ты приедешь к нам на Рождество? Рео с женой уже здесь. Джесси, моя жена, и наши дети тоже, разумеется. И мы все очень хотим, чтобы и ты была с нами в это Рождество.
— Я не хочу мешать вам…
— Мешать? О чем ты? Ты и Рео — единственные мои родные, и я хочу, чтобы мы все вместе отпраздновали это Рождество.
У Марии на глазах выступили слезы. Тони взял ее за руку. Казалось, он понимает ее и молчаливо поддерживает.
— Я… я даже не знаю.
Возникла неловкая пауза. В это время Тони крепко обнял ее. Его лицо было совсем близко.
— Мария? — встревоженно позвал Гэйб.
— Я здесь… Я просто немного боюсь, — она нервно засмеялась.
— Я все понимаю и прошу тебя сделать мне одолжение.
— Да, конечно.
— Закрой глаза.
Мария повиновалась.
— Скажи мне, что ты чувствуешь.
Внезапно Мария испытала такой покой, которого не испытывала, может быть, никогда. Новым было осознание того, что теперь она не одна на свете. В этом чувствовалась сила и уверенность, незнакомые Марии раньше.
— Жаль, что я не унаследовал от нашей матушки ее экстрасенсорные способности. А не то я бы нашел вас раньше.
— Мама была очень необычным человеком.
— Я умираю от желания узнать о ней все. Я надеюсь, что ты расскажешь мне о ней, когда приедешь к нам на Рождество. Пожалуйста!
Мария глубоко вздохнула, взглядом обращаясь к Тони за советом.
Он пожал плечами.
— Хорошо, — наконец ответила она, — я приеду.
— Ура! — закричал Гэйб. — Я пошлю тебе чек по почте.
— Я сама могу заплатить за перелет.
— Конечно. Но только не в этот раз, потому что впервые все оплачивает наш дорогой папаша.
— Что это значит?
— Мы получили кое-какое наследство. Эд Стайлз пошлет тебе чек на пять тысяч долларов, — ну, а потом, чуть позже, и все остальное.
— Остальное? — Мария почти кричала. — Какова же общая сумма?
— Точно пока не могу сказать. Но можешь быть уверена, что о таких деньгах ты даже и не смела мечтать.
Мария почувствовала, как Тони, слышавший голос Гэйба, весь напрягся при этих словах.
— Стайлз обещал подвести окончательный итог в январе, — продолжал Гэйб. — Ладно, думаю, тебе лучше пойти спать. — (Мария засмеялась.) — Очевидно, Гэйб услышал ее смех, потому что добавил: — Теперь ты понимаешь, почему и мне не спится? Ладно, мы еще обо всем поговорим, хорошо?
