Линда Андерсен - Брачная лотерея
– Опять дразнишься! – Гермиона пригнулась к самому его уху и заговорщицки прошептала: – Если серьезно, боюсь, что миссис Фортман тебе не подходит.
– Помогите мне, тетя! – комично заломил руки Вернон. – Если не вы, то кто же?
Но мисс Гермиона Ньюсом лишь возвела глаза к потолку и спешно отступила к прилавку. И очень вовремя: Беренгария как раз собиралась прибавить к заказу, и без того немалому, с полдюжины «наполеонов» и средних размеров пирог с малиной.
– Это злая ведьма? – робко прошептала Виолетта.
– Что ты! Это моя тетя, и она очень даже добрая, – успокоил девочку Вернон. – И ничуточки мы ее не боимся, правда?
– Пра-авда. – Виолетта сосредоточенно листала раскраску, ища новую картинку с лошадьми. – Вы здорово раскрашиваете.
– Спасибо. Ты тоже.
– А маленькие дочки у вас есть?
– Пока нет. – Но если ему и впрямь вскоре предстоит стать отцом, то ребенок его будет расти при нем, на ферме, черт подери, а не как подкидыш какой-нибудь!
Молодой человек оглянулся на Лауру. Та ловко укладывала в коробки заказанные сладости. Ей еще предстоит понять, что Вернон Паркинсон всегда добивается своего.
– Говорю тебе, Лавви, мы это своими глазами видели! – Гермиона не могла понять, с какой стати ее слово ставят под сомнение. Разве она когда-нибудь была замечена во вранье? Ну, может, за картами… так это не считается. В карты все мухлюют, это в порядке вещей.
– Вернон раскрашивал лошадок? С ребенком? – Лавиния недоверчиво покачала головой и снова сосредоточенно перетасовала колоду. – Должно быть, тебе показалось.
– Это все миссис Фортман, – стояла на своем Гермиона. – Наш мальчик по уши влюблен. Без очков видно, что так!
– А как же… сами знаете что? – схватилась за голову Агата.
– Ну и к чему эти драматические жесты, милочка? – пожала плечами Беренгария, отпивая кофе и ставя чашку на изящное фарфоровое блюдце. – Мы все отлично понимаем, о чем ты.
– То есть получается… истинная любовь опять восторжествовала? – с замирающим сердцем прошептала Агата.
Лавинии немедленно захотелось ущипнуть сестру, да побольнее. Ну почему та вечно изъясняется фразами из дешевых голливудских мелодрам?
– Я поверю в то, что Вернон наконец остепенился, только когда своими глазами увижу брачное свидетельство, – непререкаемым тоном заявила Беренгария. – Кроме того, мы не знаем подробностей.
– Зато знаем, у кого спросить, – хихикнула Агата, беря с блюдца «наполеон».
– У кого же? – скептически осведомилась Лавиния.
– У нашего брата, конечно! У кого же, как не у Джозефа! – отозвалась толстушка миссис Свитинг, удивляясь непонятливости сестры.
– И что же ты собираешься у него спросить? – свела брови Гермиона. – Дескать, миссис Фортман беременна… Не от Вернона ли случайно? Не знаю, как ты, милочка, а я бы со стыда сгорела!
– А, по-моему, это отличный способ заставить мужчину жениться! – запротестовала Беренгария. – Даже ты, Гермиона, должна согласиться: метод почти безотказный!
– Раз вопрос с Верноном решен, не заняться ли нам Фергусом и Лиззи? – деловито осведомилась Лавиния, сдавая карты.
– Да мы даже не знаем наверняка, женится Вернон или нет! – всплеснула руками Гермиона.
– Вот поэтому я и советую позвонить Джозефу, – убеждала Агата. – Чтобы наконец понять, как обстоят дела.
– То есть ты предлагаешь спросить старика напрямую, собирается ли его внук жениться на соблазненной им женщине? – возмутилась собеседница. – Ну как можно задавать вопросы настолько… личные? – Бывали минуты, когда даже законодательница общественного мнения и гроза всего города, мисс Гермиона Ньюсом, оказывалась в тупике.
– Между прочим, разговаривал Джозеф с тобой, а не с нами, – напомнила Лавиния. – Я имею в виду, что о помощи он просил именно тебя. Вот ты и выясни, по-прежнему ли требуется эта самая помощь или уже нет. А если нет, не заняться ли нам другими… хмм… одинокими сердцами? Нашей славной Лиззи или вот, например, Кэрол Бэкшот. В конце концов душечка Кэрол приходится двоюродной племянницей сводной сестре моего первого мужа…
– Кэрол? – снова всплеснула руками Агата. – Кэрол Бэкшот?! Уж кто никому не позволит вмешиваться в свою личную жизнь, так это Кэрол. Такой гордячки еще поискать…
– Вот такие гордячки и оказываются в итоге одни-одинешеньки и с ребенком на руках, – назидательно произнесла Беренгария. – Однако про душечку Кэрол мы поговорим как-нибудь потом… На повестке дня – наш дорогой и всеми любимый племянник Вернон.
Все взгляды обратились на Гермиону. И мисс Ньюсом поняла: неприятного разговора со стариком Паркинсоном не избежать.
– Хорошо, я попробую, – недовольно буркнула она.
Да, она позвонит Джозефу, потолкует с ним о пожертвованиях на ремонт церкви и как бы случайно осведомится, по-прежнему ли ему требуется помощь. Если старик скажет «нет», она не отстанет до тех пор, пока не услышит вполне заслуженных изъявлений благодарности. А если Джозеф ответит «да»… ну что ж, попытается сдержать ликование и изобразит полнейшее безразличие. Пожалуй, еще даст ему понять, что смертельно устала от Вернона и его брачных проблем.
Порой женщине полезно притвориться равнодушной.
– Сдается мне, это одна из кошмарнейших недель в моей жизни, – посетовала Лаура, украшая торт крохотными кремовыми розочками.
Трехъярусное произведение кулинарного искусства заказала почтенная пожилая чета, живущая в двух кварталах от кафе, в честь помолвки своей единственной ненаглядной дочери. О чем с гордостью сообщила будущая теща, обговаривая дату и сумму. Помолвку предстояло отмечать здесь же, в кафе. Совсем маленький такой банкетик, человек на двадцать, не больше…
Но тут же в памяти молодой женщины воскресли недели не менее ужасные: когда умерла бабушка, когда обнаружилось, что ее, Лауры, брак не более чем фикция, когда Виолетта заболела ветрянкой и несколько дней находилась на грани жизни и смерти. Так что по зрелом размышлении данная неделя по степени кошмарности стоит где-то на десятом-одиннадцатом месте.
Кэрол Бэкшот, доставившая Виолетту домой, – девочка ездила к ней на ферму поиграть с Беатой, – присела на табурет и завороженно наблюдала за кулинарными таинствами.
– А что плохого в этой неделе?
– Ох, лучше я промолчу. А то вы, чего доброго, сочтете меня вздорной истеричкой, – вздохнула Лаура, осторожно присоединяя к бордюру нижнего яруса очередную кремовую розочку.
– Я овдовела четыре года назад, – произнесла Кэрол, глядя в пространство. – И что такое кошмарные недели, знаю не понаслышке.
– Извините. – Лаура подняла взгляд на свою новую подругу. – Я вас расстроила? Как бестактно с моей стороны!
