Джан Колли - Небо в алмазах (Австралийские бриллианты – 4)
— Отпусти меня.
Он попытался прижать ее к себе.
— Я должен был это сделать. Он умирает.
С горечью посмотрев на Куинна., Дени спросила:
— Когда ты узнал о том, что он мой отец?
Куинн отвел взгляд в сторону.
— В тот день, когда мы улетали из Сиднея.
В памяти у нее всплыл телефонный звонок, его слова: «Прости, но я должен взять трубку»… Ни о чем не подозревая, она кивнула ему и вышла из комнаты.
Страшная ярость вновь охватила ее.
— Грязный ублюдок! — медленно, почти по складам прошептала Дени.
— Ховард Блекстоун шантажировал его, не разрешая даже приближаться к вам.
— Хватит! — резко перебила она. — Не смей даже произносить его имя. Ховард был в сотню раз лучше, чем ты.
Куинн тяжело вздохнул.
— Дени, он мой друг и умолял меня о встрече с тобой. Пойми, я не мог отказать умирающему.
В ответ она только покачала головой, а затем устало произнесла:
— Ты помнишь, как пару дней тому назад я говорила тебе, что меня не интересует, кто мой отец. Куинн, у тебя была такая удобная возможность все рассказать мне.
— И ты бы пришла сюда, если бы все знала? — с сомнением в голосе спросил он.
Она не ответила ему и, покачав головой, снова повторила:
— Как ты мог? Как же ты мог?
Больше Дени не могла сдерживать себя и горько заплакала.
— Мне казалось, что я люблю тебя, но нельзя любить человека, который ведет себя подобным образом. Ты подставил меня! Я тебя ненавижу.
— Куинн! — Клэр Ноулз появилась на пороге комнаты.
Что-то в ее голосе заставило Куинна отпустить Дени и повернуться к ней. А Дени, даже не оглянувшись, бросилась к выходу.
Глава тринадцатая
Спустя час Дени стояла в дверях своего магазинчика. Она все еще не могла успокоиться.
Как он мог так поступить со мной? — без конца твердила она про себя.
Вдруг она вспомнила о матери. Почему мама мне никогда ничего не рассказывала?
Дени схватила телефонную трубку и набрала ее номер.
Услышав голос Дени, Соня зарыдала:
— Я так и знала, что это когда-нибудь случится, — с трудом проговорила она. — Как только услышала, что он приезжает сюда, то ни секунды не сомневалась, что произойдет неизбежное….
Потом, немного успокоившись, она принялась рассказывать:
— Джон позвонил мне через пару недель после похорон Ховарда. Он хотел встретиться с тобой. Я умоляла его не искать тебя. Убеждала, что это не приведет ни к чему хорошему.
Дени спросила мать, правда ли, что Ховард шантажировал сэра Джона, но мать ничего об этом не знала. Зато она сказала, что именно Ховард убеждал ее, что лидер оппозиции не хочет ничего знать ни о ней, ни о ребенке. И предложил сделать выбор; либо позорное клеймо на всю жизнь и правительственный скандал, либо она обязана навсегда забыть своего любовника.
— У меня не было возможности бороться с ним, я должна была думать о тебе.
— Ты любила… — проговорила Дени, осеклась, но тут же добавила: — …моего отца?
— Да, — Соня вздохнула. — Ты должна понять, мне было всего девятнадцать лет. За одну ночь моя жизнь полностью изменилась. Все встало с ног на голову. Из беззаботной девушки я в одночасье превратилась практически в мать семейства. На мои плечи легла забота о двух малышах и Ховарде. Самоубийство Урсулы полностью сломило его. На этом фоне Джон вел себя безупречно! Он был добрым, заботливым, умным и… невероятно красивым.
Разговор с матерью мало помог Дени.
— Что же мне делать?
Она не могла сидеть на одном месте и, чтобы хоть немного успокоиться и все обдумать, вышла из дома и направилась к пляжу. Бредя по песку, Дени вновь и вновь вспоминала сегодняшние события.
Когда ей было двадцать пять, небогатый и амбициозный юноша предложил ей выйти за него замуж. Она с радостью приняла его предложение, но не потому, что безумно в него влюбилась, а потому, что хотела стать для кого-то центром вселенной. Однако, как только выяснилось, что он ошибся и Дени никакая не дочь Ховарда, он тут же отказался от нее. Страшная обида! И Дени долго переживала его предательство. Но боль, которую она чувствовала сейчас, была в сотню раз сильнее.
Потом мысли ее вернулись к отцу.
М-да, похоже, что для него эта ночь тоже не из лучших.
А все-таки здорово, когда можно сказать «мой отец».
Она неожиданно улыбнулась и, словно пробуя слова на вкус, вновь повторила:
— Мой отец. Мой отец — генерал-губернатор.
Интересно, а почему я решила, что он виноват в моих бедах и комплексах? Я росла не на улице, а в прекрасном доме. Я училась в лучшем университете и не должна была сама платить за учебу, мне даже не пришлось собирать деньги, чтобы начать свой бизнес. Ведь никто другой, а я сама внушила себе мысль о том, что мне не дано в жизни быть на первых ролях. Почему же я так рассердилась? — спрашивала она сама себя. Потому, что все обманывали меня. А разве я когда-нибудь стремилась узнать правду? «Мне наплевать, кто мой отец», — заявила я Куинну. Ей вдруг стало невероятно стыдно за свои слова. Она даже не дала ему возможности ничего объяснить. Ее бросило в жар. Мой отец смертельно болен. Вдруг встреча со мной добила его! Нужно, если еще не поздно, постараться все исправить!
Она сорвалась с места и побежала обратно в город, молясь о том, чтобы успеть.
— Дени! Прыгай!
На стареньком мотоцикле навстречу ей мчался Куинн. Ничего не понимая, Дени остановилась.
Откуда он здесь взялся? — недоумевала девушка.
А Куинн, резко затормозив, скомандовал:
— Давай быстро, садись. Его повезли в больницу.
Надев на голову шлем, который протянул ей Куинн, она быстро взгромоздилась на заднее сиденье и крепко обхватила мужчину руками.
Меньше чем через полчаса они уже входили в двери госпиталя.
— Иди. Я подожду тебя здесь.
Дрожа от волнения, она побежала вверх по лестнице в палату к своему отцу.
Когда Дени вошла, сэр Джон не спал. Ему уже сделали укол, и теперь он чувствовал себя значительно лучше.
— Не волнуйся, дорогая, все в порядке. Врачи просто хотят до утра последить за мной, — тихо проговорил он.
Следующие несколько часов Дени провела у изголовья отца. Они не могли разговаривать, потому что его рот закрывала кислородная маска, но зато он держал в своих руках руки дочери и любовался ею. Клэр сидела с другой стороны кровати. Она убеждала сэра Джона, что, когда его выпишут из больницы, ему нужно будет взять отпуск на несколько дней, чтобы он мог побыть вдвоем с Дени.
Когда в три тридцать утра, покачиваясь от усталости, Дени вышла из палаты и спустилась в вестибюль больницы, навстречу ей бросился Куинн.
