Дорис Смит - Огонь ласкает
Сама не зная почему, я вдруг выпалила:
— Почему бы тебе не приехать на Рождество к нам?
Его удивленное лицо отрезвило меня.
— Нет. Это глупо. Конечно, ты не захочешь.
— Так ли это? Ты будь поосторожней. А то проснешься рождественским утром и увидишь, что я вылезаю из каминной трубы.
— Ты серьезно?
— Про трубу? — Мы рассмеялись. — Вот теперь я говорю серьезно, — добавил он. — Это очень, очень мило с твоей стороны, и я действительно это ценю. К сожалению, я и правда не знаю, сколько пробуду в Лондоне, так что не могу сказать ничего определенного.
Он, как обычно, нежно поцеловал меня и открыл дверцу автомобиля.
В воскресенье днем пришлось приводить офис в порядок, но кое-что осталось незамеченным. В понедельник утром Билл взял с подоконника карнавальную шляпу и нахлобучил ее мне на голову. Я совсем забыла про нее, когда меня позвал Кен, закончив разбирать почту. Я впорхнула в его кабинет:
— Доброе утро! Все кости целы?
Его суровый взгляд обдал меня холодом.
— Доброе утро. Может быть, ты снимешь это с головы, прежде чем мы приступим.
Я покраснела, сняла шляпу и положила ее на стол.
— Нет, не туда! — раздраженно сказал он. — Избавься от нее.
Когда я поднялась, чтобы уйти, он взялся за телефон.
— Кстати, после праздников ты можешь вернуться вниз. Я только что разговаривал с мистером Фоли.
Казалось, комната поплыла у меня перед глазами.
— Вниз?
— Да. На третий этаж. Туда, откуда ты пришла. Это же была не смена работы, а временное назначение. Я думал, это ясно.
— Да.
— Что ж, значит, все в порядке. Извини, что так долго держали тебя здесь, но перед праздниками всегда уйма работы. Эту неделю ты мне еще понадобишься, разумеется, но меня часто тут не будет, так что ты сможешь опять помогать в отделе транспорта.
Не глядя на него, я сказала «да» еще раз и вышла.
— Ну и как там босс сегодня утром? — радостно поинтересовалась Хэзел.
— Заткнись и слушай, — оборвала ее я. — Когда вы тут вчера убирались, кто-нибудь что-нибудь говорил про него и меня?
— Наверное, да, — беззаботно ответила она. — На эту тему много шутили. Не будь дурой, Кон, ты прекрасно знаешь, как это бывает!
— Да уж, знаю! — вспылила я. — Полагаю, он был здесь и слышал вас, так?
— Он заглядывал, — признала она, — хотя пробыл тут недолго. Не знаю, что ему удалось услышать.
Зато я знала и никогда в жизни так не злилась. Даже не на Хэзел и Джима, это было обычным делом в любом офисе, а на Кеннета Августа Фрейзера. Как он смел думать, что я влюбилась в него?
На следующий день из окна офиса я увидела его и Фиону. Его не было с половины одиннадцатого, он отвозил родителей в аэропорт, и, по-видимому, она ездила с ним. Вернувшись, он поставил машину у офиса, они вместе вышли из нее, поболтали пару минут, потом он пожал ей руку, и она пошла по улице прочь. Я подумала, что рукопожатие — это абсурд… но вполне в его стиле.
— Кен, кажется, немного не в духе, — заметила на следующий день за обедом Хэзел. Это был наш ежегодный рождественский обед. В ресторане поставили елку, правление угощало вином. Мистер Фоли и Кен разливали его по бокалам.
— По-моему, он выглядит как обычно, — твердо ответила я. Хэзел еще не знала, что я возвращаюсь обратно.
Кен стоял около выхода, когда я вышла дождаться Брайана, который должен был подвезти меня на мотоцикле.
— Надеюсь, ты не собираешься ехать на этом? — осведомился Кен, когда подъехал Брайан. Я шагнула вперед, но он поймал меня за руку. — Ты что, с ума сошла? Я уже говорил Уэсту, что эта развалина не должна находиться на дороге. Это опасно.
Боясь сказать что-нибудь грубое, я стряхнула его руку и села позади Брайана. Мне показалось, что Кен пробормотал что-то вроде «придется предупредить твоих родителей», но на мотоцикле не было глушителя, и слова потерялись в шуме двигателя.
В тот вечер я раздевалась перед сном, когда в мою комнату вошла мама.
— Я пришла поговорить с тобой насчет Кена Фрейзера, — начала она.
Я напряглась:
— Он не… он не разговаривал с тобой?..
Если он сказал что-нибудь про мотоцикл, это будет последней каплей.
— Разговаривал, — ответила мама. — Или по крайней мере, я разговаривала с ним. Я позвонила ему и пригласила к нам на Рождество.
Что она сказала? Я конвульсивно дернулась, глядя на нее во все глаза.
— Мама, нет, ты не могла! — Мой голос сел. — Он не приедет, да?
— Ну, он пытался придумать какие-то отговорки, но я его убедила. Ты знаешь, я думала о нем с понедельника. — В тот день она ходила в больницу попрощаться с миссис Фрейзер. — Я узнала, что он будет совсем один. Если он заговорит с тобой об этом завтра, ты… — она заколебалась, — ты подтвердишь мое приглашение, ладно?
Я все еще ничего не понимала.
— Но он не будет один, мам. Где же будет Фиона?
— Она поедет в Швейцарию, — довольно сказала мама. — Она с родителями едет к родственникам. Дорогая, у меня было подозрение, что ты будешь не в восторге, но сделай мне одолжение, не показывай ему этого. Быть одному в Рождество — это ужасно.
— Да, я знаю, — ответила я, думая совсем не о Кене.
Два дня спустя, вскоре после того, как я пришла домой, зазвонил телефон. В трубке раздался хрипловатый голос:
— Тот обед, которого у нас так и не получилось. Как насчет завтра?
Мое сердце подпрыгнуло. Я на это уже не надеялась.
— С удовольствием, только где ты? Когда ты вернешься?
— Я вернулся.
У меня голова шла кругом. Почему он передумал? Почему он позвонил мне? Могла ли я… смела ли я… и тут я вспомнила про Кена. Это было слишком жестоко.
— Саймон, прежде чем ты продолжишь, — он рассказывал о поездке, — серьезно, это будет не совсем такое Рождество, к какому ты привык, я знаю, но… Если ты хочешь приехать к нам… — Тишина смущала меня. — Скажи «нет», если хочешь, — выдавила я.
— Сказать «нет», если я хочу приехать? — с интересом спросил он. Я так и видела, как он улыбается.
— Да… нет, — запиналась я.
— Да… нет в таком случае, — тут же отозвался он. — Вот что называется сказать наверняка — сказать и то и другое.
— Ты хочешь сказать… — У меня горели щеки. — Ты хочешь сказать — ты приедешь?
— Если ты хочешь, если ты уверена…
Десять минут спустя я все еще сидела, не веря своему счастью, как вдруг открылась дверь и в комнату заглянула мама.
— Вот ты где, — начала она. — Ты не видела… Что-то случилось?
Мои руки сжимали телефонную трубку, частью из-за волнения, частью потому, что мне казалось, что так я ближе к Саймону. Я сжала ее еще крепче.
