Кимберли Рей - Завтра будет завтра
– Кэролайн, я правда не хотел ничего этого делать! Меня заставила Эрика. Она соблазнила меня, а потом требовала, чтобы я постоянно снабжал ее деньгами. Я очень хотел от нее освободиться и быть с тобой, и только с тобой. Но она страшная женщина, она угрожала, что убьет тебя, если я не буду спать с ней и, как и прежде, давать ей деньги и выполнять все ее требования. Клянусь тебе, что, когда бы у меня появилось достаточно улик против Эрики, я сразу же обратился бы в полицию!
– Твои оправдания просто смешны, – спокойно сказал Дэвид.
Он с неприязнью посмотрел на Стенли, который сейчас очень напоминал таракана, перевернутого на спину, и почти сразу же отвернулся – уж очень неприятное зрелище предстало его глазам. Эрика вела себя гораздо достойнее. Но Дэвид давно подозревал, что она полностью под контролем Стенли, даже после его попытки обвинить во всем Эрику она останется с ним.
Каждый выбирает для себя сам. А уж у Эрики точно был выбор, подумал Дэвид.
Он посмотрел на задумавшуюся Кэролайн и поторопил ее. Чем быстрее все это закончится, тем для нее же лучше.
– Кэролайн, нужно решать, что с ними делать.
Кэролайн на секунду закрыла глаза. Ей так хотелось поверить Стенли и обвинить во всем Эрику! Тогда можно было бы сказать, что Дэвид пошел не по тому следу лишь из-за личной неприязни к Стенли. Но Кэролайн чувствовала, как в ней что-то перегорело. Стенли больше не вызывал у нее никаких чувств, кроме отвращения.
Это была не любовь, вдруг поняла Кэролайн. Если бы я любила его по-настоящему, разве я смогла бы обвинять его? Нет, я придумала бы сотню оправданий, одно глупее другого, но простила бы и приняла Стенли. Как жаль, что моя неопытность и легкомысленность зашли так далеко…
Еще никогда Кэролайн не было так больно, даже когда умер отец. Ведь она могла думать, что душа его находится рядом с нею, что он по-прежнему любит ее и заботится о ней. Но сегодня вместе с чувством к Стенли умирала ее вера в любовь и преданность. Это было страшно, это было мучительно, но Кэролайн знала, что за этими муками придут покой и очищение.
– Вы и все, кто с вами связан, навсегда покинете эту клинику. Я позабочусь о том, чтобы больше нигде и никогда вы не смогли работать врачами. Вам, мистер Берн, придется вернуть все те деньги, что вы присвоили. Надеюсь, счета его арестованы?
– Да, Кэролайн, – ответил Дэвид.
Он видел, каких усилий ей стоит оставаться холодной и беспристрастной, и отчетливо понимал, чем Кэролайн придется расплатиться за этот спектакль. Дэвид мог лишь надеяться, что Кэролайн позволит ему быть рядом с ней в эти минуты, чтобы поддержать и успокоить.
Но Кэролайн предпочитала в этот момент о себе не думать. Ей нужно было сосредоточиться на чем-то, кроме своих чувств и переживаний. Клиника, детище ее отца, стоящее одной ногой в небытие, подходила как нельзя лучше.
– Этих денег хватит на то, чтобы покрыть кредиторские задолженности и проценты по ним? – уточнила она.
– Только на это. – Дэвид беспомощно развел руками. – То, что клиника потеряла на махинациях с ЭКО, уже не вернуть.
– Мы привлечем молодых врачей, людей, которые будут верить в высокие идеалы моего отца. Клиника будет жить. Теперь главный врач будет заниматься только медицинскими вопросами. Все остальное с этого дня находится в моей компетенции. Я даю вам час времени на то, чтобы собрать свои личные вещи. Я не желаю видеть вас когда-либо и слышать о вас что-либо. Если вы не покинете Ноттингем, я подам на вас в суд, и тогда вы окажетесь за решеткой. Теперь все.
– Выведете их! – приказал офицер полицейским.
Он бросил на Дэвида вопросительный взгляд, но Дэвид покачал головой. Конечно, он был не согласен с решением Кэролайн, но это было ее первое самостоятельное решение. Он мог не соглашаться, но должен был его принять. Вот только у Дэвида осталось неприятное чувство, что им обоим еще предстоит встретиться со Стенли и Эрикой.
Как только дверь закрылась, Дэвид услышал, как за его спиной Кэролайн оседает на пол. Он бросился к ней и еле успел подхватить на руки легкое хрупкое тело.
– Глупенькая, – бормотал Дэвид, пытаясь привести ее в чувство, – ну зачем ты все отдала на этих мерзавцев?!
Мертвенная бледность медленно заливала щеки Кэролайн. Дэвид понял, что дело гораздо серьезнее. Он осторожно уложил свою подопечную на диван и бросился к телефону.
– Миссис Хендриксон?
– Да, мистер Гриффин. Что-то случилось?
– Срочно поднимитесь с хорошим доктором и аптечкой в кабинет мисс Сотбери. Ей очень плохо.
– Через две минуты будем.
Дэвид положил трубку и бросился к Кэролайн. Он прижал холодную руку к губам, пытаясь согреть ее своим дыханием, но Кэролайн не реагировала ни на что. Боль от раны, нанесенной Стенли, была такой сильной, что она просто не могла с ней справиться.
– Ну же, малышка, приди в себя, не пугай меня так! – просил Дэвид, но и к его мольбе Кэролайн осталась безучастной.
– Надеюсь, тут у нас что-то достаточно серьезное? У меня в любой момент могут начаться сложные роды. – Доктор Баррет, восходящее светило медицины, не слишком вежливо отодвинул Дэвида в сторону и склонился над Кэролайн.
Дэвид глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь справиться с собственными эмоциями, и вежливо сообщил:
– Мисс Сотбери испытала очень сильный эмоциональный шок и потеряла сознание минуты три назад.
– Бедная девочка, – пробормотала миссис Хендриксон. – Не зря мне этот доктор Берн никогда не нравился. А вы тоже хороши, мистер Гриффин, взялись помогать девочке, так нужно было лучше беречь ее.
– Миссис Хендриксон, вы пришли отчитывать мистера Гриффина или помогать мне? – сердито спросил доктор Баррет. – Дайте для начала нашатырный спирт. А вы, мистер Гриффин, вполне можете подождать за дверью, а еще лучше – проконтролировать, как проходит изгнание провинившихся сотрудников. Там вы принесете больше пользы.
Дэвид вышел из кабинета и плотно притворил за собой дверь. Щупленького доктора Баррета боялись в клинике все, даже грозная миссис Хендриксон. Терпеливость и такт в список его достоинств не входили, но врачом он был от Бога, поэтому Дэвид со спокойной совестью оставил Кэролайн на его попечение. В одном доктор Баррет был прав: нужно проследить, как бы кто-нибудь не прихватил с собой важные документы. Все же Дэвид предпочитал, чтобы все возможные улики оказались у него в руках.
В коридоре он встретил шефа полиции Эрни Макдауэла.
– Где мисс Сотбери? – поинтересовался он.
– Плохо себя чувствует. Сейчас у нее врач.
– А она отлично держалась.
– Да, вот только теперь будет в себя приходить несколько недель, – недовольно сказал Дэвид. – Меня прогнал доктор, велел идти присмотреть за тем, какие вещи собирают члены этой шайки.
