Айрис Оллби - Две чаши весов
— В оставшиеся дни ты будешь восстанавливать свою память, — сказал он, вероятно, заметив, какая борьба происходила в ней. — А пока я буду твоим гидом и постараюсь показать тебе как можно больше в этой прекрасной стране. И это будет продолжаться все оставшиеся дни… — Его низкий, глубокий голос был ласковым. — Я не хочу напоминать тебе, что в этом мире ты пока никто. Никто для всех окружающих, за исключением меня. Для всех — безымянное существо, а для меня — прекрасная русалка.
— Для тебя я русалка, — пробормотала она чуть слышно и постаралась поймать его взгляд. — Ты научишь меня говорить по-испански, Хосе?
— Постараюсь, красавица. Время у нас с тобой ограничено, но я научу тебя всему, чего ты пожелаешь, — ответил он.
— Всему-всему? — Лилит кончиком языка провела по губам. — Действительно, всему?
— Да, только знай, что между нами не произойдет того, чего мы еще недавно так хотели… — В отличие от жестких слов, глаза Хосе пылали страстью. Но как человек, умеющий сдерживать свои чувства, он упрямо сжал губы. — И это будет длиться до тех пор, пока мы не решим, что делать дальше, — отчеканил Хосе и включил двигатель.
Отвергнутая, съежившаяся, с горевшими от стыда щеками, Лилит знала, что он прав. Неразумно было бы броситься в этот момент в объятия друг другу, вкусить заманчивый, но опасный плод. Видимо, надо проявить выдержку, вернуть доверие к себе, которое она своей постоянной ложью подорвала с самого начала их знакомства. Но даже сейчас, когда Хосе так прямолинейно урезонил ее, она испытывала к нему уважение за откровенность и искренность, которым следовало бы поучиться…
Путешествие по Средиземноморскому побережью продолжалось. Хосе и Лилит держались с предельной скромностью. По вечерам Лилит уединялась в гостиничном номере и покидала его по утрам, свежая после глубокого сна и готовая к новым впечатлениям. Между ними установились самые дружеские отношения, молодые люди гармонично дополняли друг друга. Все лучше узнавая Хосе, она открывала в нем удивительную личность и относилась к нему не как к сильному, красивому мужчине, а как к замечательному человеку с прямой и открытой душой. Удивительно, но все это время между ними не возникало сексуального влечения, желания постельных наслаждений.
Они любили предаваться долгим разговорам, уединившись в каком-нибудь тихом кафе. Так было и в этот раз.
— Вот уж никак не могу понять, — сказала Лилит, когда Хосе поведал о том, что всю его семью наградили прозвищем «коротышки». — Это глупость какая-то. Разве ты маленький? Рост у тебя, как у Голиафа.
Когда однажды вечером они прогуливались по улицам, Лилит потерялась и была страшно растеряна. Однако она быстро отыскала Хосе в густой массе туристов, заметив его голову, возвышавшуюся над толпой. По городу разгуливало множество людей, но никто из мужчин, проходящих мимо, не был столь высок, статен и красив, как Хосе.
— В детстве я был невысокого роста, — сказал он. — И хотя сейчас мне стукнуло тридцать, все равно, когда появляюсь в деревне, меня называют Малышом. И еще меня прозвали… — Он запнулся, подыскивая английское слово. — Ах да, «прямолинейным».
Лилит окинула восторженным взглядом мощную и стройную фигуру испанца.
— Ха, ты еще не видела моих братьев! — Искорки гордости блеснули в его глазах. — Когда Рикардо проходит по городским улицам, женщины не сводят с него глаз. А жена брата боится отпускать его одного.
— А почему ты так скромно оцениваешь себя?
— Я не понимаю тебя, красавица. — Его черные глаза пристально уставились на нее. — Я никогда не занимался самолюбованием. Какой есть, такой и есть. Может быть, ты считаешь иначе?
— О, Хосе. Я… ты мне нравишься!
— Ты снова размечталась, красавица. — Голос Хосе отвлек ее от глянцевых страниц меню, которое девушка якобы внимательно изучала. — Только не говори, что занята выбором блюд. Я тебе все равно не поверю.
— Я уже нашла то, что нужно. — Чтобы доказать свою правоту, она назвала блюдо, которое, как она уже заметила, любил Хосе. — Я с удовольствием еще раз отведаю гаспаччо.
— Чтобы выбрать его, не нужно было тратить столько времени.
— И банановый пудинг, — быстро договорила она, смущаясь.
— Пудинг лучше отложить до Севильи. Там его готовят замечательно, пальчики оближешь.
— Ох, да. Об этом я не знала. — Внезапно у нее пропал аппетит. — Может, заказать… паэлью?
Он посмотрел, чуть приподняв бровь.
— Рис с зеленью — вкусная штука, но не добавить ли что-нибудь еще?
— Нет, нет, мне достаточно. Да и день жаркий… — Подтверждая свои слова, она обмахнулась салфеткой.
— Ну, как хочешь, — сказал он, делая заказ. Затем расстелил на столе карту. — Давай обсудим, каким путем направимся в Севилью.
Лилит совсем не интересовало, каким путем они поедут. Главным было найти любой предлог, чтобы отменить поездку. Она готова поехать куда угодно, только не в этот город.
— А почему бы нам не заехать в Кордову? — спросила она. — Ты как-то говорил, что там много памятников мавританской культуры…
— Кордова никуда не денется, а карнавал в Севилье бывает только раз в году, — безапелляционно заявил он.
Лилит замолчала. У них уже случались споры на эту тему. Она и так, и эдак старалась оттянуть время, боясь, что их пребывание в Севилье может превратить в руины ее хрупкое счастье. Возможная встреча с Бертом Гейвудом грозила стать роковой. Ведь с тех пор, как они покинули виллу «Горго», прошло совсем немного времени. Конечно, Берт мог находиться где угодно, мог даже вернуться в Лондон без нее…
— Вот ваши паэлья и гаспаччо…
Официант поставил на столик фаянсовые горшочки, прикрытые крышкой. Гаспаччо действительно было вкусным — жареные кусочки курицы с овощами, фасолью и перцем источали восхитительный аромат. За несколько дней в Испании Лилит с помощью Хосе познала все прелести национальной кухни. Появившаяся на столе еда даже своим видом вызывала голодную слюну. И конечно же не обошлось без бананового пудинга.
— Мне кажется, что у тебя волчий аппетит и бычье здоровье. — Лилит закончила трапезу, откинулась на спинку стула и с удовольствием наблюдала, как Хосе расправляется с остатками пудинга. — Тебе вроде бы рано прибегать к помощи курортов.
— Однако если есть нужда пить минеральную воду, то ею следует пользоваться. Я же предпочитаю другое. — Он коротко рассмеялся, но в следующий миг стал серьезным, словно шутка напомнила ему что-то грустное.
— Ты подумал о своем крепком здоровье, — догадалась она, — которое тебя никогда не подводило?
— Мне повезло. — Он сделал знак официанту. — Но здоровье следует беречь, а не тратить по-пустому.
