Мэри Смит - Непростой случай
Казалось, слова Долорес его задели.
— Неужели смерть лучше, чем страстная любовь в облаках?
О, он умел уговаривать! Эти слова звучали упоительно. Любовь в облаках, божественный экстаз, райское наслаждение!
Долорес представила себе, как они занимаются любовью в кресле аэроплана, а в это время выходит командир, чтобы приветствовать их на борту своего воздушного корабля, или возвращается стюардесса и спрашивает, не хотят ли они еще икры, шампанского или устриц. Мысль о том, что кто-то увидит ее голой или даже полуголой, едва не довела Долорес до сердечного приступа.
— Да, — сказала она. — Если вы ищете безумную сладострастницу, то я не из их числа.
Эдвин сжал ее ладонь. Его глаза смеялись.
— Думаю, вы еще сами не знаете, на что способны.
Она высвободила руку.
— Будьте уверены, ни за что на свете я не стала бы заниматься любовью в кресле самолета. Никогда!
— Можете не волноваться, я всегда знал, что вы благовоспитанная леди, — успокоил ее Эдвин и рассмеялся. — Я дразню вас, Долорес! — Он поднял бутылку. — Если вы выпьете еще один бокал шампанского, я поклянусь, что не буду соблазнять вас на борту самолета.
— У вас все равно ничего бы не вышло, — буркнула она в ответ и жадно припала к бокалу с игристым напитком.
У Эдвина хватило такта промолчать. Он только улыбнулся, но улыбка была такой коварной и обольстительной, что у нее чуть ли не отнялись ноги.
Чашечка «экспрессо» слегка взбодрила Долорес, однако озорные чертики, прыгавшие в глазах Эдвина, и прикосновение его теплой руки сулили продолжение романа.
На Багамах их ждал легкий самолет. После роскошного реактивного он казался похожим на разбитый старый автобус, не внушающий большого доверия. Этот летающий гроб так рычал, трясся и тарахтел, что Долорес представилось, будто они вот-вот рухнут в плескавшееся внизу теплое море.
К счастью, мрачные предчувствия не сбылись, и вскоре она забыла страх, любуясь чудесной голубой водой и зелеными островами.
Наконец вдали показался остров Андрос. Это было крошечное ярко-зеленое пятнышко, окаймленное полоской белого песка и кристально чистой аквамариновой водой.
Их встретил друг Эдвина Том и усадил в ярко-красную малолитражку с открытым верхом.
Долорес и Эдвина ждала чудесная поездка по извилистому прибрежному шоссе; справа от них вздымались в лазурное небо поросшие лесом горы, а слева, в лучах позднего солнца, мерцала спокойная бирюзовая вода. Долорес дышала полной грудью, предоставив мужчинам возможность поговорить, и думала, что это действительно волшебное место. Она поглядывала на Эдвина чуть ли не с благоговением, а ведь несколько недель назад этот мужчина был ей совершенно чужим. А теперь она, по уши влюбленная, оказалась вместе с ним на тропическом острове. Это было настоящее чудо.
— Я так рада, что вы приехали, — сказала Элли, показывая Долорес ее комнату.
Они оказались примерно одного возраста. У жены Тома были волнистые каштановые волосы, теплые карие глаза и открытая, дружеская улыбка. Платье из легкой ткани, расписанной яркими цветами, придавало ее пышной фигуре жизнерадостный и непринужденный вид.
— Надеюсь, комната вам понравится. Комната Эдвина первая справа, а веранда у вас общая… — Она слегка запнулась и, улыбаясь одними глазами, добавила: — Мы не были уверены, удобно ли поселить вас вдвоем в одной комнате. И хотя Эдвин по телефону сказал что-то в этом роде, я побоялась ошибиться. В любом случае, чувствуйте себя как дома и делайте все, что вам нравится. — Она пошла открывать дверь на веранду, оставив Долорес думать над ответом.
Солнце садилось за горы, окрашивая небо в великолепные цвета. Долорес с суеверным страхом любовалась роскошным закатом.
— Чудесно… — выдохнула она и улыбнулась Элли. — От души спасибо за то, что пригласили меня.
— А мы счастливы принять вас. Но, если говорить честно, больше всего меня обрадовало, что Эдвин наконец-то нашел себе женщину по душе. Признаться, я едва не потеряла на это надежду.
— Почему?
— Ну, Эмма была необыкновенной женщиной… Эдвин любил жену, и они были счастливы. Когда Эмма умерла, это стало для него страшным ударом.
Внезапно у Долорес испортилось настроение, хотя Элли не сообщила ей буквально ничего нового. Эдвин и сам говорил, что любил жену и что они были счастливы. Чего она боится? Как не стыдно! Говорят, супружеская любовь — великое счастье. Правда, ей самой не довелось узнать, что это такое…
— Мы желаем ему добра, — с улыбкой продолжила Элли, — и были бы рады, если бы Эдвин женился во второй раз. Он очень хороший человек.
Женился… Долорес не понимала, почему у нее перехватило дыхание и почему она испытывает такой страх. Женился… Она глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки.
— Вы знали его жену?
— Эмму? — Элли кивнула. — Мы были подругами. — Она пристально посмотрела на Долорес. — Извините. Кажется, я допустила бестактность. Мне не следовало упоминать о ней.
Долорес заставила себя улыбнуться.
— О, я давно знаю все об Эмме, так что ничего страшного. Я видела в доме у Эдвина сделанные ею фотографии. Фотографии детей. Она была очень талантлива.
Элли облегченно продолжила беседу.
— Да, это верно… — Она обвела глазами комнату, явно ища предлог, чтобы сменить тему разговора. — Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, попросите, — сказала она и пошла к двери.
— Спасибо. Все замечательно, — искренне ответила Долорес.
— Тогда размещайтесь, а потом приходите на террасу пропустить по глоточку на сон грядущий. Вход через гостиную.
Долорес кивнула.
— Спасибо, с удовольствием. — А что, хорошая мысль, подумала она. Вполне можно было позволить себе выпить один-другой коктейль. Она приехала сюда отдыхать, а не холодеть от страха при мысли о давно умершей Эмме.
Когда Элли ушла, Долорес обвела глазами комнату и осталась довольна плетеной мебелью, огромной удобной кроватью и видом из окна. Деревянные ставни были открыты, и по комнате блуждал ветерок, пропитанный запахом моря и тропических цветов.
Роскошная ванная была отделана белым и нежно-зеленым кафелем. Долорес умирала от желания сбросить с себя теплую одежду и облачиться во что-нибудь легкое и воздушное. Почему бы и нет? Она наскоро приняла душ и надела просторное и длинное зеленое платье без рукавов и воротника. Затем Долорес вставила в уши длинные позвякивающие серьги, надела босоножки на высоком каблуке и посмотрела на себя в зеркало. Вид у нее был свежий и цветущий. Несколько капель духов с цветочным запахом, и готово!
