Патриция Хорст - Жемчужное ожерелье
– Да, пожалуй…
– Я знаю одно местечко, где мы сможем спокойно посидеть. Там тихо и подают отличные блюда из всякой морской живности. Только давай на минутку заедем домой – мне нужно переодеться, а то я выскочил на улицу черт знает в чем.
Брасс был единственным из всех знакомых Дороти, кто мог, как она убедилась, с одинаковым изяществом носить сшитый на заказ смокинг или вот как сейчас – старые потертые джинсы и линялую майку.
Оставив на площадке у гаража «форд», они вошли в дом.
– Может, пока выпьешь вина? Я мигом.
Дороти покачала головой.
– Спасибо. Хочу умыться, если не возражаешь.
– Тебе известно, где в доме умывальники, – улыбнулся он и направился к лестнице.
Она не стала подниматься на второй этаж, где при спальнях были ванные комнаты. Из гостиной, производившей впечатление абсолютного запустения, будто хозяин перестал обращать внимание на чистоту и на все махнул рукой, вернулась в прихожую. Тщательно перед зеркалом расчесала свои густые каштановые волосы, чуть тронула помадой губы. Подумала, что правильнее, наверное, было бы начать пользоваться тенями для век, тушью и всей прочей ерундой, которой обычно предпочитала не увлекаться. А вот постричься – просто необходимо. Она знала, что короткие – примерно до ушей – волосы идут ей больше, делают женственней, мягче. Когда же подкалывает их на затылке в пучок – становится излишне чопорной, если не сказать надменной, а это вовсе ни к чему. Не случайно Брассу кажется, будто она поглядывает на него свысока. Но дело даже не в прическе. Ей действительно следует подумать над тем, почему со стороны ее поведение кажется полным противоречий – то позволяет себе пылать, то холодна как лед. Любой обидится. Если Джек Уолш готов терпеть от нее все – Эдди не из таких; самолюбив и горд, как черт! Чего же она хочет, чтобы тоже покорно смотрел ей в рот? Не получится. Жаль, я поняла это слишком поздно, с грустью подумала Дороти, не очень надеясь, что еще можно что-то исправить. Значит, не судьба…
– Готова? – прервал ее размышления Эдди, в очередной раз совершенно преобразившись. Серый летний костюм, белая рубашка, полосатый бордовый галстук свидетельствовали о тонком, даже изысканном вкусе их обладателя, что мало похоже на человека, занимающего отнюдь не значительную ступень социальной лестницы. Впрочем, он во многом загадочен.
Они вернулись к гаражу. К ее удивлению, из ворот Брасс вывел роскошный черный «ломбардини».
– Прошу садиться, – пригласил он. – Поедем медленно или с ветерком? Я иногда люблю подразнить дорожную полицию… Включи кондиционер, если тебе жарко, кнопка слева. А справа – магнитофон. Не стесняйся, хозяйничай…
Когда они вошли в ресторан, там было почти пусто. Метрдотель с порога приветствовал Брасса как старого знакомого.
– Рад снова видеть вас, мистер Брасс. Прошу за ваш столик.
Интересно, подумала Дороти, усаживаясь на предложенное ей место, скольких девушек Эдди возил сюда ужинать? Впрочем, мне-то какое дело? Это меня совершенно не касается…
– Могу предложить вино из Аргентины, которое недавно получили, – услышала она любезный голос официанта, как из-под земли выросшего у их столика. – Есть меч-рыба, моллюски, но лучше всего крабы. Приготовлены именно так, как вы любите, мистер Брасс.
Эдди склонился к Дороти.
– Я знаю, что это неправильно, но, позволь, я сам закажу. Уж положись на меня – знатока здешней кухни.
– Пожалуйста, – сдержанно ответила она, отметив про себя, сколь обаятелен ее спутник, когда вот так улыбается: аж светится весь.
– А ты, если хочешь, выбери десерт на свой вкус.
– Согласна, – кивнула Дороти, стараясь не глядеть ему в лицо.
– Подайте нам устрицы в раковинах, салат эндив, тартинки с крабами, ну и все остальное…
Принесенное официантом вино Брасс попробовал с видом опытного знатока, наблюдая за игрой золотистой жидкости в бокале и смакуя его маленькими глоточками, что удивило Дороти, не предполагавшей в нем разборчивости, не свойственной мужчинам его типа. Если бы тот оценивал вкус бренди – другое дело, но, похоже, она в самом деле совсем не знает человека, сидящего рядом, да пожалуй, до конца вряд ли когда-нибудь и узнает, если не подберет нужные ключи к замкам, за которыми он предпочитает прятаться, лишь изредка выдавая себя.
– Прекрасный букет, приятный вкус, легкая терпкость. Отличное вино – тебе понравится, Дороти, вот увидишь.
Она и не сомневалась. Вино оказалось сказочным. Обед тоже. А уж сам Брасс – и говорить не приходится. Отличный собеседник – он незаметно сумел победить первоначальную скованность, владевшую ею, расшевелил, расположил к себе так, что ей стало свободно и легко. Ни о чем серьезном они не говорили – так, о пустяках. Однако именно через них они все больше узнавали друг о друге, проникаясь взаимным доверием, не боясь откровенности.
– Расскажи мне о своей работе, – спросила Дороти. – Мы все говорим, говорим, а я так и не знаю, чем конкретно ты занимаешься. Только без утайки, ладно?
– Да ничего особенного. Одни наживают свое имущество, а мне иногда приходится его спасать.
– Это как, прости? – с искренним недоумением сказала она.
– Да вот так. Яхты, лодки, катера, купленные за большие деньги, не только плавают, но частенько и тонут, тогда и приходится изрядно потрудиться, чтобы поднять их со дна.
Дороти вытаращила глаза.
– Вот уж не ожидала!
– Я тоже не думал, что займусь таким делом, но оно оказалось мне по душе, – развел руками Эдди. – Во всяком случае, оно не скучное. Где-нибудь в конторе я не смог бы усидеть… Но расскажи мне лучше о своей семье. У вас все юристы, что ли?
Дороти рассмеялась.
– Да ничего подобного. Скорее медики. Мать и отец занимались лекарствами, пока не ушли на пенсию. Старший брат – Дональд – хирург, его жена Сара – врач-акушер, у них самих уже двое детей. Дорина – тоже старшая моя сестра – пошла по родительской линии: химик-фармацевт.
– Значит, сколько вас всего? Я что-то запутался, – рассмеялся он.
– Я – третья по порядку, самая младшая.
– Значит, и самая… избалованная?
– Да ну тебя, у нас строгие родители. Вот увидишь, они тебе понравятся, – сказала она, не отдавая себе отчета в том, что фактически внутренне определилась.
Эдди это оценил сразу.
– Так же, как нравились твоему мужу? – осторожно спросил он.
– Душевной близости и между нами не было, что уж говорить о семье в целом? Они принимали его, но без энтузиазма и с облегчением вздохнули, когда мы с Филом разошлись. Я тоже, – помолчав, добавила она. – А ты был когда-нибудь женат?
– Нет.
– Странно.
– Вероятно, потому, что не встретил женщину, с которой мог бы прожить жизнь… Или искал не там…
