Наташа Окли - Всем несчастьям назло
Марианна притворилась, будто размышляет.
— Пожалуй, нет.
— Я тебя люблю, — сказал Себ.
Марианна на секунду опустила ресницы, чтобы лучше осознать сказанное. Себ уже признавался ей в любви раньше, но сейчас он сделал это как мужчина, который знает, чего хочет.
Себ поцеловал ее, а потом приподнял на ладони кулон.
— Я помню его.
У Марианны на глазах выступили слезы, и Себ снова ее поцеловал, словно стирая поцелуем те десять лет, что они потеряли. Из-за него.
Но теперь он сделает ее счастливой.
Себ почувствовал, что руки Марианны уперлись в его грудь и она слегка отстранилась от него.
— Себ, что изменилось?
Он не мог сразу подобрать слова, поэтому подвел ее к скамейке.
— Здесь чисто? У меня светлое платье.
Себ хохотнул.
— Умеешь ты испортить романтический момент, — сказал он и притянул ее к себе на колени.
— Я слишком тяжелая, — запротестовала она.
— Ты идеальная, — удержал ее Себ. — И я действительно не хочу, чтобы ты испортила свое платье.
— Джанферро с ума сойдет, если что-то случится с его великолепным творением, — улыбнулась Марианна.
Белоснежная шея девушки была так близко, что Себ не удержался и начал покрывать ее горячими поцелуями.
— Себ, — прошептала Марианна, — объясни, что происходит.
— Я тебя люблю.
— Себ…
Он прикоснулся пальцем к ее губам.
— И я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Вчера я был в больнице с мужчиной, чью жену оперировали после аварии… Ее состояние было критическим.
Марианна, не шевелясь, сидела у него на коленях.
— И он говорил, как сильно любит ее. И что ему не о чем сожалеть, потому что они ни минуты не потратили зря.
— Она выжила?
— Да, она жива… и я видел выражение его лица. — Себ развернул Марианну к себе и заглянул ей в глаза. — Я не хочу больше терять ни минуты. Выходи за меня замуж, Марианна.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Виктория как фурия влетела в комнату и бросила на стол газеты. Следом за ней вошла Изабель, однако ее лицо было безмятежно.
— Как безответственно! — воскликнула Виктория. — О чем ты только думал?
Себ для приличия взглянул на фотографии, хотя и так прекрасно знал, что на них изображено.
— Каким образом папарацци пробрались внутрь замка? — спокойно спросил он.
— Не в этом дело. Ты меня уверял, что между тобой и доктором Чемберс ничего нет. И вот вас застают целующимися!
— Раньше ничего не было, — Себ встал и подошел к окну, разглядывая крыло для гостей. — Зато теперь есть.
Изабель подняла газету, лежащую сверху стопки, и посмотрела на фотографию Марианны.
— Это с ней ты вчера танцевал?
— Да.
— Она красива.
Себ улыбнулся.
— Это точно.
При этих словах в комнату вошла их мать.
— Молодец, Себ, нечего сказать. Теперь твоя помощь при аварии на третьей странице, зато роман с этой простушкой на первой.
Себ развернулся к ним.
— Я сделал Марианне предложение.
Виктория упала в кресло и закрыла лицо руками.
— Не могу в это поверить.
— Я влюбился в нее еще десять лет назад, и теперь планирую жениться на ней.
— Ты принц! — негодовала Виктория. — У тебя есть обязанности. Ты не можешь жениться на первой встречной англичанке, которая думает, что быть принцессой забавно, и…
Себ перебил ее, стараясь не показывать свой гнев:
— Доктор Чемберс — известный ученый. И ей придется пойти на множество жертв, чтобы стать моей женой.
— А десять лет назад она была дурочкой, которая переспала с едва знакомым парнем.
— Достаточно! — повысил голос Себ.
— Успокойся, Виктория, — вступилась за Себа мать. — Похоже, люди в последнее время изменились. Думаю, они будут рады, если принц женится по любви. Это приблизит его к народу.
— Мама! Ты шутишь, — не поверила своим ушам Виктория.
— Я говорю абсолютно серьезно. Себ, мне бы хотелось повидаться с твоей невестой. И, надеюсь, ты понимаешь, что в ближайшее время тебе придется сделать публичное заявление.
В дверь постучали.
— Войдите, — произнес Себ.
— Ваша светлость, — в комнату вошел Алоиз фон Дитрих, — могу ли я поговорить с вами наедине?
Кивнув сестрам и матери, Себ вышел вслед за Алоизом.
— У тебя такой вид, будто наступил конец света.
— Так оно и есть, сэр. — Алоиз показал Себу газету. — Это появилось в Лондоне сегодня утром.
— И что же здесь такого криминального?
На первой странице красовалась старая фотография Марианны. Заголовок рассказывал всему миру, что невеста принца была беременна.
— И это уже появилось в газетах?
— Только в этой, сэр. Пока.
Себ тихо выругался и снова взглянул на фотографию Марианны. Да, она рассказала ему о дочке, но принцу было безмерно больно видеть ее беременной на фото.
— С утра не умолкает телефон. Звонят из редакций, требуют объяснений. Многие считают, что вы привели в замок свою любовницу.
— Сообщи, что в шесть часов вечера я сделаю заявление. Лучше сразу со всем разобраться, — сказал Себ и вернулся в комнату. — Лондонские репортеры не дремлют, — он протянул матери газету.
Она взглянула сначала на фотографию Марианны, а потом на сына.
— У нее есть ребенок? Твой?
— Мой, — кивнул Себ.
Изабель села в кресло и выругалась.
— Наш ребенок умер семнадцатого апреля, — мрачно произнес Себ.
— Слава богу! — воскликнула Виктория и сразу же добавила, увидев исказившееся лицо брата: — Я имею в виду, что незаконнорожденный ребенок еще одна проблема. Особенно, если бы ты его не поддерживал. Это создало бы вокруг тебя репутацию плохого отца…
— Дорогой, — перебила ее мать, — ты сейчас никак не можешь на ней жениться.
Марианна отшвырнула от себя газету. Началось то, чего она больше всего боялась. Прошлое преследовало ее. И хотя Марианна понятия не имела, откуда взялась компрометирующая фотография, сейчас это было уже неважно.
У Марианны дрожали руки. Слава богу, что они с Себом не успели сделать заявление о помолвке, поскольку теперь надежда выйти за него замуж развеялась как утренний туман.
Он любит ее, но Андоварию он любит больше.
И Марианне не хотелось выслушивать его объяснения о том, что свадьба отменяется. Ей нужно срочно уехать.
Но куда? Ее дом в Кембридже наверняка осажден репортерами. Да и как незаметно выбраться из замка, окруженного папарацци?
Охваченная паникой, Марианна сжала голову руками.
Ей надо поговорить с Себом. Возможно, в княжестве найдется какой-нибудь безопасный домик, где она сможет переждать бурю.
