Рэчел Линдсей - Женщина-врач
Как обычно в минуты волнения, он достал сигарету и закурил.
— Ты ведь мало знаешь отца Деборы, не так ли? — проговорил он после паузы.
— Знаю только, что он — председатель правления совета директоров Уайтэйкез.
— Не только Уайтэйкез, но еще и мемориальной больницы «Ривз энд Грант».
— Разве это имеет какое-то значение?
Он сдержанно улыбнулся.
— Сейчас нет, но скоро будет важно. Один толстосум — некто Джон Эгхэм — пожертвовал ни много ни мало пять миллионов на строительство исследовательского центра при этой больнице. Строительство почти закончено, и это будет лучшая в мире клиника по грудным болезням.
— Но какое отношение это имеет к тебе?
Филип развернул свой стул.
— Мне предложили пост главного хирурга-консультанта.
— Филип, но это же просто здорово! Это же то, чего ты всегда хотел! Ты конечно же согласился?
— Нет.
— Но почему?
— Потому что я пока еще не сумасшедший. Неужели ты думаешь, сэр Лайонел оставит за мной эту должность, когда узнает, что я намерен развестись с Деборой? Эгхэм — его хороший друг и предоставил ему самому выбирать в штат тех, кого он сочтет нужным.
— Он выбрал тебя?!
— Только потому, что я его зять.
— Но он должен понимать, что ты, как никто другой, подходишь для этой работы! Даже если бы ты не был женат на его дочери.
Филип пожал плечами:
— Не знаю. Что бы там ни было, но он откажется от своего предложения, если я затею развод.
— Но это невозможно! — горячо возразила Лесли. — Разве он способен на такое?!
— А почему бы и нет? Это предложение само по себе ставит целью подкупить меня.
— Он так и сказал?
Филип улыбнулся:
— Сэр Лайонел слишком хороший дипломат, чтобы говорить о таких вещах вслух! Он только высказал надежду, что наши с Деборой отношения наладятся.
— Но ведь он знает о Хансе!
— Ну и что? Он не принимает его всерьез. Он даже изволил выразиться, что, если бы я не был так увлечен своей работой, никакой Ханс вообще бы не появился. Кроме того, он считает, что, когда я приму его предложение и вернусь в Англию, Дебора охотно разделит со мной блеск и славу нового положения.
— Понятно. — Лесли нервно сцепила руки. — Значит, это место достанется тебе только в том случае, если ты захочешь наладить свои брачные отношения?
— Именно это я и пытался донести до тебя! Теперь понимаешь, почему я отказался?
— Да. Только не уверена, что ты поступил правильно.
— Ты с ума сошла?! — Он вскочил со стула и подбежал к ней. — Неужели ты думаешь, кто-то может шантажом и подкупом заставить меня принять должность? Я сказал ему, что согласился бы только в том случае, если бы мне ее предложили за мои собственные заслуги.
— А он?..
— Что ты от него хочешь? «Подумай хорошенько, мой мальчик… Не стоит делать поспешных выводов… Не надо принимать опрометчивых решений… Мы можем подождать несколько недель, пока ты не передумаешь».
— Он слишком самоуверен.
— Не то слово. Иначе он не был бы отцом Деборы.
Лесли содрогнулась:
— Филип, мне страшно!
— Милая, не нужно бояться! Я никогда не смог бы вычеркнуть тебя из своей жизни! Без тебя мне незачем жить, не к чему стремиться!..
Лесли заплакала:
— Не надо так говорить, Филип. Я не могу видеть тебя в таком смятении!
— Ты должна понять, каково мне сейчас, когда я с ужасом думаю о будущем, которое не смог бы с тобой разделить.
Лесли безмолвно прильнула к нему, и их губы слились в поцелуе.
Потом она ушла к себе и долго вышагивала по гостиной, погруженная в тяжелые мысли. Филип любит ее и готов ради нее принести в жертву свою карьеру. Но имеет ли она право стоять у него на пути?
Из этих нелегких размышлений ее вывел телефонный звонок. Лесли торопливо схватила трубку, услышав на конце провода какой-то странный чужой голос, — наверное, целая минута ушла у нее на то, чтобы понять, кто это.
— Доктор Форрест, не могли бы вы со мной встретиться для небольшого разговора? — проговорил в трубке голос Ханса Каспера.
— Сейчас уже поздно. Откуда вы звоните?
— Из «Мюрмельтьер».
— Давайте завтра?
— Завтра меня здесь не будет. Прошу вас, доктор Форрест! Я не стал бы вас беспокоить по пустякам.
— Хорошо. Я скоро буду.
Вечер выдался на редкость морозный, под ногами Лесли хрустел снег. Наконец впереди показались освещенные окна кафе, и вскоре она уже поднималась по деревянной лестнице на веранду. Каспер сидел за маленьким столиком и, когда она показалась в дверях, вскочил ей навстречу.
— Спасибо, что пришли, — сказал он, отодвигая для нее стул.
— Что вы хотели?
Он сунул руку в карман и достал оттуда смятый журнал — один из самых популярных в Швейцарии. Полистав, раскрыл на странице, где красовалась его фотография с круглолицей девушкой. С трудом прочтя заголовок на немецком, Лесли вопросительно посмотрела на него:
— Боюсь, мне тут мало что понятно. Я не сильна в немецком.
Он медленно перевел:
— «Ханс Каспер, швейцарский чемпион по лыжам, и его невеста Ингеборге Лииф, чемпионка по конькобежному спорту, в Цюрихе».
Лесли тотчас же посмотрела на дату — газета вышла на прошлой неделе.
— Миссис Редвуд конечно же ни о чем не знает?
— Я не осмелился сказать ей — боялся, что она может натворить дел.
— Но как же у вас это получилось?
Он опустил глаза в пол:
— Мы с Инге знакомы много лет, и между нами всегда было взаимопонимание.
— В таком случае вам следовало объясниться с миссис Редвуд.
— А я этого не сделал. — Он развел руками. — Но разве это преступление? Как и большинству мужчин, мне льстило, что меня добивается такая красивая женщина. К тому же, как вы понимаете, она была замужем…
— Хорошо. Но почему вы объясняете мне все это?
— Потому что я хочу получить от вас разрешение сказать правду Деборе.
— Но этого нельзя делать! Она не вынесет такого удара.
— Я думал, ей уже лучше.
— Да, лучше, но вы же сами видели, что с ней было сегодня днем. Нет, вам следовало бы подождать с этим по меньшей мере еще несколько месяцев.
— Но я хочу, чтобы она отказалась от этой затеи с разводом! Быть может, узнав о том, что я не собираюсь на ней жениться, она вернется к своему Мужу?
Лесли вздохнула:
— Боюсь, мистер Каспер, ваши надежды вряд ли оправдаются — доктор Редвуд твердо намерен получить свободу независимо от того, хочет этого миссис Редвуд или нет.
— Значит, Дебора все-таки была права насчет вас и герра доктора? — Он тяжело вздохнул. — Ну теперь я неизбежно буду вовлечен в эту историю. Я оказался, как у вас говорят, между двух огней!
