Одри Хэсли - Но я люблю...
Луси почувствовала себя так, словно попала в сказочный лес, населенный феями и эльфами. Где-то здесь, в лесной глуши, должен был прятаться заколдованный замок, в котором Спящая Красавица дожидается поцелуя Прекрасного Принца.
— Зачарованный лес! — восхищенно выдохнула Луси.
Кен бросил на нее лукавый взгляд и довольно рассмеялся. Но сказка продолжалась недолго. Насколько неожиданно они попали в тисовую рощу, настолько же быстро и вынырнули из нее. Сейчас перед ними расстилалась прямая дорога, в конце которой возвышалось здание Уэндейл-холла.
Оно ничем не напоминало домик привратника. Стены старинного дома были сложены из красивого розоватого камня, высокие окна приветливо блестели чистыми стеклами, крыша была покрыта красной черепицей. Сооружение ничем не напоминало старинный замок, который Луси подсознательно ожидала увидеть, но было не менее внушительным.
— Как ты находишь наше родовое гнездо? — поинтересовался Маккинли, когда под колесами «мерседеса» захрустел фавий.
— Великолепный дом! — искренне похвалила Луси.
— Мне очень приятно слышать это. Знала бы ты, сколько денег я истратил на то, чтобы привести дом в порядок! Энтони совершенно не занимался ремонтом, поэтому здесь все пришло в упадок. Когда я впервые приехал сюда после нескольких лет отсутствия, дом был в таком состоянии, как будто в нем долгое время никто не жил, так что пришлось мне затеять капитальный ремонт. Стены были сплошь увиты плющом, и я велел ободрать его, а потом у меня возникло сомнение, не слишком ли обнаженный вид я придал зданию. Как ты думаешь?
— Что ты! Все просто превосходно: и дом, и окружающая его территория. Здесь такой ухоженный парк и столько цветов!
Действительно, повсюду, куда падал взгляд, простирались зеленые лужайки с густой стриженой травой, а меж аккуратных шарообразных кустов были разбиты великолепные клумбы, пестревшие самыми разнообразными цветами. Перед главным подъездом к дому находился фонтан, от которого разбегались в разные стороны посыпанные гравием дорожки. В центре фонтана возвышалась бронзовая статуя толстенького купидона с луком и стрелами, на лице которого, по велению изготовившего его мастера, блуждала лукавая улыбка.
— В твой дом трудно не влюбиться, — с чувством произнесла Луси. — Мне все здесь нравится, но фонтан вызывает полный восторг. Я очень люблю воду.
— Тогда Лу нужно поскорее отвести к озеру, дядя Падди! — включился в разговор Кен.
— Здесь и озеро есть?
— Еще какое! — подтвердил Маккинли. — Отсюда его не видно, оно находится по ту сторону дома. Стоит лишь спуститься по ложбинке между холмов, и ты сразу выходишь к самому берегу.
— Я обязательно отведу тебя туда после того, как мы посмотрим на собак, — пообещал Кен.
— А где же они содержатся? — поинтересовалась Луси, выглядывая из окошка, как будто надеялась сразу увидеть вольеры с собаками.
— Нет, отсюда ничего не видно. Я держу собак подальше от дома, за полем для гольфа, — пояснил Патрик.
— Вот как? Значит, ты играешь в гольф?
— А почему бы и нет? Здесь еще имеется крытый бассейн с примыкающим к нему залом для игры в теннис.
— Сколько же у тебя земли? — удивленно спросила Луси.
Ей вдруг захотелось выяснить все до конца, чтобы точно представлять себе с кем и с чем она имеет здесь дело и не строить лишних иллюзий по поводу своих отношений с графом Уэндейлским.
— Более тысячи акров, — спокойно ответил тот.
Луси даже присвистнула от изумления.
— Значит, тебе не приходится каждое утро здороваться через забор с соседями! — констатировала она.
— Нет... — рассмеялся Патрик.
— А ты вообще встречаешься с ними?
— Изредка. Во время охотничьего сезона, на званых ужинах, на балах...
— На балах... — эхом повторила Луси, размышляя в эту минуту о том, как разительно отличается ее привычное существование от образа жизни Патрика Маккинли.
По субботам они с Фредом обычно ходили ужинать в китайский ресторан, а потом отправлялись на поздний сеанс в кино. На этом их светская жизнь и заканчивалась. И все же, несмотря ни на что, Луси совершенно не чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Она с легкостью могла представить себе, что живет среди всего этого окружения. И самое главное — с Патриком! Вероятно, матери все же удалось привить Луси вкус к подобному образу жизни. Не напрасно старалась Аннетт дать дочери разностороннее образование. Благодаря этому Луси научилась хорошо разбираться в искусстве — особенно в живописи, которую сделала своей профессией, — и во многих других сферах человеческой деятельности. В свое время Луси даже увлекалась верховой ездой, что всегда считалось аристократическим занятием.
Ей очень хотелось рассказать обо всем этом Маккинли, чтобы он понял, что она не такая уж деревенщина и что ее происхождение тоже овеяно неким романтизмом. Как бы то ни было, ее мать принадлежала к древнему шотландскому роду Моррисвиллов. Патрик наверняка должен знать эту фамилию. Конечно, я понятия не имею о том, где живут мои родственники, подумала Луси, но вполне может оказаться, что их земли соседствуют с поместьем Уэндейл.
— Дядя не слишком любит посещать балы, — заметил Кен. — Правда, дядя Падди?
— Правда, солнышко. Подобное времяпрепровождение мне больше не по душе.
— Роберт сказал, что ты очень изменился, — продолжил племянник. Его слова заставили Патрика удивленно поднять бровь. — Он говорит, что еще года три назад ты был настоящим светским львом, но сейчас успокоился и остепенился.
Кен так удачно передал интонации старого камердинера и его напыщенную манеру выражаться, что Луси не удержалась и прыснула со смеху.
— Роберт говорил об этом с тобой? — недоверчиво спросил Маккинли.
Его вопрос застал Кена врасплох. Мальчик смущенно потупился.
— Ммм... не совсем. Однажды они с Сидом пили кофе на кухне и...
— И ты невзначай подслушал их разговор, — подсказала Луси. — Это не слишком красивый поступок, Кении.
— А что в этом особенного? — пожал тот плечами. — Иначе не узнаешь ничего интересного. Ведь взрослые всегда скрывают от нас, детей, какие-то тайны!
На сей раз Луси сдержала готовый вырваться наружу смех. Как и Патрик. Она заметила, что тот прикусил губу, но уголки его рта все равно поползли вверх. Тем временем «мерседес» остановился у самого входа в дом, и Кен потребовал, чтобы его немедленно выпустили.
— Хорошо, только не беги, — предупредил Маккинли, прежде чем племянник успел отстегнуть ремень безопасности и отворить дверцу автомобиля. Через секунду Кен был на верхней ступеньке парадного крыльца.
