Рини Россель - Любимый, единственный... друг
Господи, она действительно станет матерью! В июле следующего года родится ребенка Джекса. Временами при мысли об этом Ким испытывала огромную радость, но иногда ее сменял жуткий ужас.
Девушка посмотрела на дремлющего котенка. Ей было боязно приносить в квартиру худого незнакомца, но теперь, по прошествии всего одной недели, она уже не знала, что бы без него делала. Такой милый, веселый и ласковый, он помогал Ким успокоиться. Как долго еще она будет ощущать одиночество и пустоту, прежде чем забудет Джекса — звук его голоса, его смех, запах? Сколько еще придется страдать и мучиться? Несколько месяцев — или несколько лет? Или всю жизнь?
Живот Ким еще не округлился, и все-таки она испытывала настоящую материнскую заботу о растущем внутри нее малыше, зачатом по неосторожности.
— Нет! — воскликнула Ким, разбудив котенка. — Те ночи, когда мы с Джексом любили друг друга, не имеют ничего общего с недомыслием!
В первые дни после возвращения из Чикаго она чувствовала себя настолько несчастной, что совершила невообразимое: отказалась от работы, отменила два заказа и с головой погрузилась в отчаяние — до тех пор, пока две недели назад не посетила врача. Он вернул Ким к жизни, объявив, что она беременна. В ее чреве день за днем росло человеческое существо, и это обстоятельство заставило Ким возродиться из пепла — она снова научилась чувствовать радость и надеяться на лучшее. Ее цель стала простой и ясной: в мир готовился войти новый человечек, и она собиралась любить его сильно и нежно. Нет, Ким ни за что не станет такой, как ее мать. У этого малыша будет надежный дом, и его жизнь не омрачат ни семейные скандалы, ни череда временных папаш.
Но как быть с Джексом? Конечно, Ким обещала себе никогда больше его не беспокоить, но теперь их связывал ребенок. Не стоит ли нарушить обет — если только она решится на этот шаг?
Может, его любовь давно умерла? А вдруг Джекс все еще хочет жениться на ней и обзавестись семьей?
Снова встанет вопрос о браке — с его ловушками, играми, разочарованиями и ужасными последствиями... через месяц или год придет усталость и раздражение, они не сойдутся во взглядах, продемонстрируют друг другу свои самые отрицательные черты характера...
— Проклятие, Джекс, — пробормотала Ким. — Почему у тебя нет отрицательных черт?
Котенок внимательно посмотрел на хозяйку.
— Плохо, что ты, мой лучший друг и доктор, не даешь мне совета. Видишь ли, я столкнулась с очень непростой проблемой... — девушка шмыгнула носом. — Итак, что же мне делать?
Котенок мурлыкал, не желая отвечать на вопрос.
Время показало — Ким никогда не любила Перри. В отношениях она руководствовалась принципом: «Никогда не увлекайся настолько, чтобы нельзя было в любой момент уйти». Но Ким нарушила свое главное правило, по-новому взглянув на Джекса. Этот мужчина нужен ей на всю жизнь — как друг, надежная крепость... Наконец, как превосходный, нежный любовник.
— Я не виню тебя за молчание, — пробормотала Ким, лаская котенка. — Наверное, проблема в том, что я слишком люблю твоего тезку.
«Слишком люблю?» — внезапно засомневалась девушка. Разве это возможно? Нет! Чрезмерной любви не бывает.
— Я не слишком люблю Джекса, — тихо произнесла она. — А просто — люблю, и все. А он любит меня... по-настоящему. Этот мужчина — моя половинка, вместе мы составляем единое целое. Без него я разбита и несчастна. Так вот почему я боялась связывать себя обязательствами... Боже, какой же я была дурой!
Резкий звонок в дверь прервал ее размышления. Ким недовольно нахмурилась. Кто это там еще — без приглашения, в День Благодарения?
— Убирайтесь! — крикнула она, не вставая с дивана.
— Кимберли, открой.
Его голос... Самый знакомый, самый родной — голос, который она так мечтала услышать все это время!
— Кимберли, я не уйду. Если не откроешь эту чертову дверь, я ее выбью. Даю тебе десять секунд! — прокричал Джекс. — Десять, девять...
Девушка словно приросла к месту, желая всем сердцем и душой, чтобы дверь разлетелась на кусочки.
— Да, да, любимый! Сломай ее! — прошептала она.
Мужчина продолжал отсчитывать:
— Восемь, семь, шесть...
Слезы застилали Ким глаза. Неужели он и вправду здесь и действительно готов на все, чтобы ее увидеть? Джекс никогда прежде не кричал на нее, но девушке не было страшно. Она понимала: его гнев рожден любовью, досадой и желанием.
— Разбей ее! — едва слышно молила Ким. — Я люблю тебя, Джекс. Не слишком, но хватит на всю оставшуюся жизнь.
— Пять, четыре...
Какое совпадение, что он приехал именно сегодня, в момент ее прозрения!
— Приди ко мне, Джекс, и обними покрепче, — Ким плакала от счастья. — Я никогда не отвергну тебя.
— Три, два...
Она так и не услышала слова «один», потому что все заглушил треск ломающегося дерева. Этот звук показался Ким райской музыкой — ведь ее Джекс был здесь. Глаза девушки застилали слезы радости, и в первый момент она увидела только темную фигуру, возвышающуюся над грудой древесных обломков, словно надежный боевой корабль над пенным гребнем волны.
Лицо мужчины казалось одновременно суровым, встревоженным и словно бы виноватым, а в его внимательных светло-карих глазах читалась затаенная страсть.
— Привет, Джекс, — только и смогла произнести девушка.
— Не говори ни слова, пока я не закончу! Я приехал сказать...
Он подошел ближе, и она заметила, что он хромает.
— Тебе больно?
— Возможно, я сломал ногу. Не говори, пока...
— О господи! Пойдем!
— Все в порядке. Да послушай же!
Она подвела Джекса к дивану и помогла сесть.
— Хорошо, молчу. Говори! — девушка присела рядом, но тут же охнула: — Лед!
Она побежала на кухню, вытащила из морозилки несколько кусочков льда и завернула их в полотенце.
— Что, черт возьми, ты там делаешь? — крикнул мужчина.
— Тебе нужен холод. Сними обувь и положи ногу на диван! — вернувшись в комнату и увидев, что Джекс не выполнил указания, Ким сама аккуратно сняла с него ботинок. Он застонал, и девушка вздрогнула. — Извини... Положи полотенце на ступню, и опухоль быстро спадет.
— Мне решительно наплевать на это! — заявил Джекс.
— А мне — нет. Поэтому мы не будем разговаривать, пока не сделаешь то, что я велела.
Джекс здесь — в Сент-Луисе, в ее квартирке, на ее любимом диване... это просто чудо!
— Хорошо, теперь можно продолжить? — сказал мужчина, послушно приложив лед к больной ноге.
Ким улыбнулась:
— Конечно. Говори!
— Я позволил тебе уйти из моей жизни — в последний раз. Я дал тебе время. Не хотел, но дал.
— Перед тем, как задушить за то, что я трусливо сбежала?
