Джоанна Рид - Между адом и раем
Ее место за обедом оказалось рядом с Ричардом.
— Что за праздник на этот раз? — Он приблизил к ней свою голову настолько, что она почувствовала запах его мыла.
Сандра поглядела на него и опустила ложку в суп.
— Возвращение Кибо домой.
Он в недоумении озирался.
— А где другие мужчины?
— В горах. И это хорошо: они принесут в деревню деньги. Плохо только, что такая работа разделяет семьи.
— Значит, когда Кибо с нами, он тоже в разлуке с родными.
— Зато благодаря нам он может летом купить пару коз, генератор или еще что-то.
— Я видел, как дети собирали хворост для очага.
— Да, в этом мало хорошего. И мне неловко.
— Но ты же не виновата, что пользуешься печкой.
— Но они не могут себе это позволить. Склоны, по которым мы шли, раньше были покрыты деревьями, рассказала мне бабушка Кибо. Горы кажутся вечными, но на деле они очень уязвимы. — Девушка вглядывалась в тьму, будто могла различить Аннапурну. — Они кажутся мне такими знакомыми.
Сандра почувствовала, как ее щеки зарделись, и разломила лепешку на мелкие кусочки.
— Эта хрупкая природа, недостаток питания…, — начал он.
— Но я говорю о горах.
— А разве неправда, что шерпам жилось лучше до того, как здесь появились туристы? А если кто-то перестанет водить сюда группы? И убедит в этом других? Подумай, как это благотворно скажется на окружающей среде.
Сандра пила чай маленькими глотками.
— Вряд ли что-то изменится. Кроме того, — она насторожилась, — я люблю такую жизнь и не собираюсь с ней расставаться.
И они замолчали. Ужин закончился, и посреди комнаты начались песни и танцы. Женщины, взявшись за руки, выстроились в линию и танцевали в ритме песни. От музыки и горячего чая Сандре стало хорошо и спокойно, ее веки отяжелели и готовы были сомкнуться. И тут Ричард мягко обнял ее за шею.
— Время спать, — прошептал он и провел ее через комнату, поддерживая за локоть.
Холодный воздух привел ее в чувство в тот миг, когда Сандра уже готова была обнять Мура, но вместо этого она медленно прошла к домику для гостей, засунув на всякий случай руки в карманы. Там она взяла свой рюкзак и залезла по лестнице на ложе под потолком, оставив Ричарда внизу.
— Прости, — сказал он, — я не собирался предлагать тебе бросить работу.
Она расстелила свой спальник и посмотрела вниз.
— Я тоже прошу прощения, я ценю твою заботу об окружающей среде и обо мне. Но ты же знаешь, как становится трудно… — Она зарылась лицом в мешок. Он поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы.
— Знаю. Поэтому я больше не буду об этом. Но если ты передумаешь — скажи. Тебе известно, где меня найти.
— На матрасе в углу комнаты.
Он кивнул. Потом встал на колени, нашел таблетки в рюкзаке, налил воды в кружку и проглотил лекарство в надежде, что голова к утру перестанет болеть.
— Что ты делаешь? — Сандра перегнулась через край лестницы.
— Пью лекарство.
— От чего?
Он выругался про себя. Надо было подождать, пока она заснет.
— Да просто голова болит.
— Ты ничего не ел за ужином. Почему?
— Я не хочу.
Она еще сильнее перегнулась, и он побоялся, что она свалится в очаг.
— Головная боль. Нет аппетита, — строго перечислила она, — что еще?
— Тошнота и головокружение, — признался Мур, опускаясь на грубый дощатый пол. Он закрыл глаза, и в голове все завертелось.
Он услышал, как она опустилась вниз.
— Почему ты не сказал мне, что у тебя высотная болезнь?
Она коснулась рукой его лба.
— Не хотел задерживаться, — пробормотал он. — Утром все будет в порядке.
— Утром мы никуда не пойдем. — Сандра положила его голову к себе на колени, и он ощутил мягкость ее теплого белья. Но ему уже было так плохо, что он не мог даже двинуть рукой. Пожалуй, они и впрямь никуда утром не пойдут.
Поддерживая, Сандра довела его до постели, уложила и принесла стакан воды.
— Тебе надо больше пить, ты потерял много жидкости в этом сухом воздухе. И если не будешь есть, у тебя не хватит сил переставлять ноги.
— Я не могу есть, извини.
— Это я виновата. — Ее пальцы нежно провели по его лицу. — Я обычно хорошо узнаю эти признаки, даже когда в моей группе девять туристов. Как же я тебя проглядела?
Мур повернулся на бок, когда новая волна головокружения нахлынула на него.
— Я же старался, чтобы ты не заметила. Хоть ты и проводник, я — доктор и должен заботиться о здоровье членов группы.
— Но мне хорошо известно, что делать при высотной болезни. Нет причин стыдиться. Такое может произойти с каждым. Даже в бегунами-марафонцами, с профессионалами. Все зависит от того, быстро ли тело акклиматизируется.
Он заставил себя разлепить веки.
— Мое тело прекрасно приспосабливается. Я был на Роки и на Сьерра, никогда ничего подобного со мной не случалось.
— Ты забываешь, что Гималаи начинаются там, где другие горы кончаются. Мы очень высоко и шли очень быстро. Завтра день отдыха. А дальше посмотрим, как ты будешь себя чувствовать.
Сандра принялась расшнуровывать его ботинки и снимать носки.
— Я не такой уж беспомощный, — сказал он.
— А ты в состоянии снять брюки?
Этот вопрос он уже слышал как в тумане и слабо покачал головой.
— Не смущайся, — сказала она. — Мы сейчас просто доктор и пациент.
Ее пальцы ловко расстегнули молнию, а руки скользнули по ногам, когда она снимала с его брюки. Его сердце сильно забилось, но уже не от высотной болезни. Если бы ему не было так отвратительно! Если бы он мог сейчас открыть глаза и посмотреть на нее! Но он не мог. Ибо комната бешено закрутится перед ним.
Мур почувствовал, как Сандра укрыла его простыней, подоткнула с боков, а сверху как одеяло опустила спальник.
— Если что-то понадобится, — прошептала Сандра, — ты знаешь, где меня найти.
Он кивнул и задремал.
Когда Мур проснулся, ее наверху уже не было. Ричарда охватила паника: Сандры не было там, где она должна быть.
Бледный серый свет проникал в окно, и он понял — уже утро. Она ушла. Он сел, и в голове застучало. Потом она появилась, и он снова успокоился. Красная шерстяная шапочка очень шла ее пылающим щекам. Сандра принесла корзинку, накрытую домотканой тряпицей.
— Как ты себя чувствуешь? — Девушка села на край кровати и смахнула волосы со лба.
— Лучше, когда ты рядом. А где ты была, красная шапочка?
— Я принесла тебе поесть. Тебе нужны карбогидраты.
Ричард обнял ее.
— Мне нужно гораздо больше, чем карбогидраты. Мне нужны сочувствие и общение.
Она подняла корзинку над головой.
