Сандра Мартон - Опасный человек
– За ними не могли отправить другой «блэкхок»?
– Другого вертолета не было. Только наш. – Он тяжело сглотнул. – Нам нужно было вернуться, но чертов полковник, который нами руководил, не хотел отдавать приказ.
– Должно быть, у него были на это свои причины, – предположила Эддисон. – Возможно, он не хотел рисковать жизнями людей.
– Да ему было плевать на людей. Он сын конгрессмена. – Джейк ударил кулаком по перилам, и они задрожали. – Из-за какой-то неразберихи его за несколько дней до этого прислали к нам, а не посадили на тепленькое местечко, которое его ждало.
– Значит, у него не было опыта.
– Он был жалким трусом. Его старик громче всех кричал о финансовой ответственности. Один «блэк-хок» стоит целое состояние – шесть или семь миллионов баксов. Этот мерзавец боялся за свою задницу, поэтому тянул время.
Теперь, когда Эддисон лучше узнала Джейка, она могла догадаться, как он поступил.
– Ты все равно туда вернулся.
– Я спорил с ним. Я кричал на него. В конце концов я пришел к нему, когда он был один, и поклялся, что убью его, если он не отдаст приказ. – Джейк холодно улыбнулся. – Он знал, что я это сделаю.
– Итак, он все же отдал приказ.
– Да, но мы потеряли много драгоценного времени. Боевики уже убили людей, за которыми мы прилетели. Спустившись в тот узкий горный проход, мы увидели на камнях их изуродованные тела. Наши враги догадались, что мы вернемся, поэтому хорошо подготовились.
– О боже, Джейкоб…
– Они нас взорвали. Убили моих людей. Точнее, это я их погубил. Всех до одного…
Его голос сломался. Тогда Эддисон подошла ближе к нему:
– Как ты можешь себя винить? Ты ни в чем не виноват. Ты сделал все, что мог. Даже больше. Ты заставил своего командира отдать приказ.
– Слишком поздно, – произнес он мрачным тоном. – Но меня повысили в звании и вручили мне медаль, которую я не заслужил.
– А что стало с тем полковником?
Джейк горько рассмеялся:
– Он получил медаль и кресло в Пентагоне. Его физиономия часто мелькает в прессе, и, когда его называют героем, он делает скромное выражение лица и выбирает лучший ракурс для съемки.
– Мой отец счел бы за честь пожать тебе руку, – мягко сказала она. – Он бы гордился знакомством с тобой так же, как горжусь им я.
Из горла Джейка вырвался сдавленный звук, и он заключил ее в объятия.
Как ему могло так повезти? Как с ним могло произойти такое чудо?
Всего несколько дней назад он был глубоко несчастным человеком, которого преследовали страшные воспоминания и чувство вины.
Эддисон все изменила.
Он засыпал и просыпался в ее объятиях. Его больше не мучили кошмары. Больше никакого огня, искореженного металла и криков умирающих людей.
В течение двух лет врачи, медсестры и его родные говорили ему, что он должен справиться со своими душевными ранами.
«Сходи к психотерапевту. Вступи в группу поддержки. Выговорись», – советовали ему.
И он выговорился. Открыл Эддисон свою душу, позволил ей увидеть горечь, которая ее разъедала.
Она выслушала и сказала, что гордится тем, что знает его.
Боже, как же сильно он ее любит!
Он не говорил ей этих слов, потому что боялся серьезных вещей, которые за ними скрывались.
Они означали: «Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Готова ли ты отказаться от своей привычной жизни ради меня?»
Что, если она скажет «нет»? Что, если она его не любит?
Ему даже думать об этом невыносимо.
Сейчас ему необходимо выбраться отсюда, отвезти Эддисон в какое-нибудь романтическое место…
Кажется, он знает одно такое местечко…
– Эдоре, я приглашаю тебя на ужин, – сказал он, поцеловав ее в кончик носа. – Надень что-нибудь нарядное. Например, то черное платье, что было на тебе в вечер нашей первой встречи. И те туфли на высоком каблуке.
Эддисон захлопала ресницами:
– Тебе они понравились?
Джейк улыбнулся:
– Настолько, что я вернулся и нашел ту, которую ты потеряла.
– Хорошо. Дай мне полчаса.
– Двадцать минут. – Развернув ее лицом к лестнице, он легонько шлепнул ее по ягодицам и велел своему сердцу не биться так часто.
Эддисон поднялась до середины лестницы, когда он ее окликнул. Она повернулась и посмотрела на него. Их взгляды встретились.
– Ты не скучаешь по Нью-Йорку? – спросил он.
Она облизала губы.
– Нет, нисколько. Мне хорошо здесь, Джейкоб. Никогда не думала, что мне здесь так понравится.
«Скажи мне, что ты меня любишь и хочешь, чтобы я осталась», – подумала она.
«Скажи ей, что любишь ее и хочешь, чтобы она осталась», – подумал он.
– В Далласе тебе тоже понравится, – сказал Джейк.
– Что?
– Мы поедем туда ужинать.
– Но до Далласа целых два часа езды.
Он самодовольно улыбнулся:
– Только не когда за рулем я.
Она надела черное шелковое платье и туфли на высоком каблуке. Ему захотелось снять с нее платье, чтобы она осталась в белье и туфлях, но он заставил себя сдержаться. Когда они вернутся домой, она будет в полном его распоряжении.
Он надел джинсы, черную футболку и кожаную куртку и даже начистил сапоги.
Разумеется, его черная повязка была на месте, но он начал подумывать о том, чтобы вставить себе глазной протез. Он тянул с этим столько времени, поскольку не был готов видеть в своем отражении в зеркале что-то изготовленное специально для того, чтобы он больше походил на человека, которым был когда-то. Несомненно, на его решение повлияла встреча с Эддисон.
Он ехал быстро, но, даже если бы их машина ползла как черепаха, время пролетело бы незаметно благодаря веселой беседе. Оказалось, что у них много общего. Джейк сказал ей, что любит футбол и болеет за «Ковбоев Далласа».
– Какая неожиданность, – ответила Эддисон и призналась ему, что тоже любит футбол, но болеет за «Нью-Йорк джетс».
– Какая неожиданность, – парировал он, и она рассмеялась.
Помимо футбола они оба любили собак, калифорнийское красное вино, хрустящий французский хлеб и утренние прогулки по пляжу.
К тому времени, когда они подъехали к ресторану, выбранному Джейком, он едва удержался от того, чтобы не сказать ей: «Я люблю еще кое-что, Эдоре. Я люблю тебя».
Метрдотель проводил их к столику с видом на освещенный сад. Эддисон была очарована.
– Какая безупречная красота! – мягко произнесла она.
