Робин Доналд - Тропическое безумие
— Спасибо, — тихо сказала Иона. — Оно потрясающее.
— Позволь мне его на тебя надеть.
Иона колебалась. Чувственное желание, терзавшее молодую женщину, стало более требовательным, настойчивым, подавляющим. Иона молча передала ожерелье Люку и сняла тунику, отбросив ее на спинку стула. Неожиданно застыдившись, молодая женщина повернулась к Люку спиной, продемонстрировав свою нежную шею. Дыхание ее замерло, пока она стояла в ожидании — казалось, целую вечность.
Наконец она почувствовала шелковистое прикосновение рожденных морем драгоценностей к своей коже и услышала голос Люка:
— А теперь повернись, чтобы я видел.
Она повернулась, покорно опустив ресницы.
Голосом, который вызвал в ней томительную чувственную дрожь, он пробормотал:
— Ах, я так и думал, что твоя кожа, нежная и полупрозрачная, будет прекрасно сочетаться с жемчугом.
Когда Иона покраснела, его улыбка стала хищной, почти волчьей, однако Люк отступил назад, чем привел ее в крайнее замешательство. Он внимательно оглядел женщину, прищурив глаза.
Он хочет ее — это видно. Так что же мешает ему осуществить свое желание?
Иона чуть не взмолилась: «Возьми меня, я твоя!» Но как признаться, не унизив себя? Прежние страхи снова овладели ею, образовав холодный комок под ребрами.
— Я рад, что тебе понравилось ожерелье, — сказал Люк.
— Оно очень красивое. — Иона отвернулась и сдержанно проговорила: — Помоги мне его снять, пожалуйста. Я надену его в день свадьбы.
Кожа ее покрылась мурашками от легкого прикосновения его пальцев, когда он расстегивал застежку.
А затем Люк глуховато произнес:
— Сейчас я думаю лишь о том, чтобы заняться с тобой сексом. Причем чтобы на тебе не было ничего, кроме этого ожерелья.
Лицо его потемнело от желания.
Дыхание Ионы участилось, тело вспыхнуло, и стремительный вихрь страсти охватил ее.
— Иона, — прохрипел Люк.
Казалось, прошла вечность — и вот наконец он склонил голову и поцеловал женщину, жадно проникнув языком в ее рот, без всяких предварительных ласк. И привел Иону в совершенный экстаз. Она застонала.
Люк прервал поцелуй, вгляделся в лицо женщины, глубоко вздохнул и рывком притянул ее к себе. Мужчина так крепко прижал Иону к себе, что она ощутила, насколько он возбужден. Иона задрожала, и руки его разжались, но она вцепилась в плечи Люка, прижавшись к нему бедрами и соблазнительно извиваясь.
Он, прерывисто дыша, что-то сдавленно пробормотал на греческом языке, затем воскликнул:
— И каким образом, черт возьми, я смогу устоять перед подобным искушением?
— А зачем? — прошептала она.
Сердце ее забилось быстрее, а ресницы опустились в невольном и страстном призыве.
Люк запустил руки в волосы Ионы и, откинув голову назад, заглянул в ее глаза:
— Я испытываю два желания сразу, и они разрывают меня на части. Мне хочется проявить уважение, доказать, что я ценю тебя, а не просто использую. Может быть, это ошибка, но я собирался подождать с сексом до свадьбы.
Иона просияла от радости:
— Ты действительно ошибаешься! Надеюсь, ты не относишься к тем мужчинам, которые считают, что невеста — это чистое создание, не желающее заниматься сексом?
— Нет! — с горячностью возразил Люк и рассмеялся. В глазах его блеснуло восхищение. — Почему я никогда не угадываю, что ты собираешься сказать?
— Потому что ты не понимаешь женщин.
— У меня не было проблем с женщинами, и только ты постоянно удивляешь меня. — Люк наклонился, и его губы почти коснулись ее губ. Он выдохнул: — Я тебя очень, очень хочу. Но если мы займемся любовью сейчас, я лишу тебя брачной ночи, которую ты заслужила…
— Я не чувствую, что ты меня лишаешь чего-то, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Но если ты будешь вести себя столь благородно, я ужасно расстроюсь.
Люк рассмеялся глубоким грудным смехом и вдруг подхватил ее на руки.
— Мне нравится твоя прямота, — заявил он, крепче прижал Иону к себе и понес — сквозь ночь, сквозь серебристый лунный свет — в свою комнату.
— Ты помнишь? — спросил он.
Иона огляделась и вспомнила время, проведенное в этом тропическом убежище.
— А как же Хлоя?
— Я установил в ее комнате детский монитор — на случай, если она проснется, что бывает редко. — Затем Люк отпустил Иону и прорычал: — Я намерен изнасиловать тебя, а ты будешь издавать сексуальные вопли. Хлоя услышит, если мы займемся этим в твоей спальне.
Щеки Ионы вспыхнули, когда глаза его потемнели. Иона просунула руки под его рубашку. Кожа Люка была горячей и гладкой. Она почувствовала, как сильно бьется его сердце под ее ладонями.
— Помню ли я? — хрипло произнесла она.
— Неужели не помнишь? — прошептал он и пригнулся, чтобы ей легче было снять с него рубашку.
Это было потрясающе — снова увидеть то, что навеки запечатлелось в ее голове — мощную грудь с жесткими волосками, которые придавали мужественному облику Люка особое очарование.
Рядом с ним Иона ощущала себя маленькой и хрупкой.
— Помню. — Она поцеловала его в плечо. Язык ее быстро и чувственно лизнул гладкую упругую кожу.
Она была слегка соленой на вкус, а запах был тонкий, восхитительный. Эта простая ласка заставила Люка вздрогнуть, и его мускулы напряглись.
Волна возбуждения накрыла ее, сладострастная и непреодолимо манящая, пробудив огонь, который невозможно было погасить. Груди Ионы приподнялись в жарком предвкушении, соски терлись о ткань топа.
— Да… — протянул игриво Люк. — Вижу, что помнишь.
Прижав Иону к себе, он снова поцеловал ее, и поцелуй этот был изучающим, будто он пытался убрать последний барьер, разделявший их.
После нескольких потрясающих секунд Люк оторвался от нее и требовательно спросил:
— На тебе надет корсет? Может, они снова вошли в моду?
— Нет. — Это было все, что она смогла выговорить, — неизъяснимые волны наслаждения поднимали ее все выше и выше к небесам.
— Хм… Жалко. Этот топ трудно снять. Корсет, наверное, был бы еще хуже, но в моем воображении ты — в ленточках и кружевах, чертовски соблазнительная и чертовски опасная…
Пальцы его потянули вверх неохотно поддающуюся ткань.
— Когда я вновь увидел тебя — твою алебастровую кожу, изгибы упругого тела, — то подумал: какого черта я отпустил тебя?
— Ты не отпускал. Я сама ушла.
Его руки на миг прикоснулись к груди Ионы. Топ наконец оказался на полу. Люк неспешно, с наслаждением стал целовать шею Ионы, опуская голову все ниже и ниже, пока не достиг потрясающе чувствительного местечка. Он слегка прикусил нежную кожу. Кровь Ионы вскипела, сладостное предвкушение охватило ее, и она положила голову ему на плечо.
