Шэрон Кендрик - В ожидании чуда
— Тогда почему вы хмуритесь? — не поняла Элени. — Разве это не комплимент не только мне, но и вам?
— Это называется «переманивать сотрудников». Причем в моем же присутствии!
Еще один укол боли в сердце. Выходит, она только сотрудник и ничего более? И то, что они принадлежали друг другу телами, не дает ей никаких прав на Калика? «Именно так он и говорил», — сурово напомнила она себе. Для нее же будет лучше, если она перестанет принимать желаемое за действительное.
— И возможно, он хочет заполучить тебя в свою постель.
— Ему около шестидесяти, — сухо заметила Элени. Их взгляды встретились.
— Мужчины и в шестьдесят лет могут желать женщину, — сказал Калик чуть охрипшим голосом. — Не говоря уже о тридцатилетних. Едем домой. Я хочу тебя.
Глава 11
Когда стихли последние задыхающиеся стоны Элени, Калик взглянул на ее порозовевшее лицо.
— Тебе понравилось? — негромко спросил он. Ресницы Элени дрогнули, прикрывая глаза и скрывая ее смущение.
— Дда.
— Посмотри на меня! — скомандовал Калик. Как она может посмотреть на него и не умереть от смущения, когда он только что доставил ей удовольствие своим языком и губами! Но, зная, что ей никак не отвертеться, Элени со смятением наткнулась взглядом на горящие черные глаза.
— Ккалик, я… — забормотала она, с трудом выдерживая его взгляд. — Я думаю, что это… както неправильно.
Калик погладил ее грудь, и ее сосок сразу же затвердел под его пальцами.
— Почему ты думаешь, что это должно быть неправильно?
— Потому что кажется какимто… порочным. — Элени вздохнула и почти робко улыбнулась. — Или это я порочная, потому что мне… очень понравилось.
Ей нравилось все, что открывал ей Калик в искусстве чувственной любви в течение этой недели. За прошедшие дни Элени настолько к нему привыкла, что в ней то и дело возникал холодный страх при одной лишь мысли о том, как она сможет жить без него. И с каждым разом страх этот становился все сильнее и все сложнее ей удавалось его подавить.
Калик убрал намокшую прядь с влажного лица Элени.
— Но секс иногда действительно бывает порочен. И именно его порочность часто служит соблазном. Ощущение запретного, незаконного… — Калик замолчал, так как собственные слова навели его на другие мысли.
Помимо всего прочего, секс с Элени таил для него много неожиданного, хотя Калик был уверен, что знает о плотской любви если не все, то почти все. Например, он до сих пор не пресытился ее телом, хотя должен был бы. Ее голос попрежнему звучал музыкой в его ушах, а должен был напоминать высокий, визгливый звук. Он должен был бы избегать Элени в любое другое время помимо ночи, а в действительности постоянно искал ее общества, и каждая их встреча почти всегда оканчивалась в его постели.
И еще. Калик испытывал после секса не только чувство триумфа, но и еще чтото непонятное, тревожащее… Элени, его способная ученица, превращалась в любовницу, о которой любой мужчина может только мечтать.
— Заниматься сексом всегда так приятно? — вторгся в мысли Калика голос Элени.
Теперь пришла очередь Калика закрывать глаза, так как ее, казалось, простой вопрос вдруг вызвал совершенно неожиданный для него ответ.
Так приятно, как с Элени, ему еще не было ни с одной женщиной. Ни одна из них не обладала ее невинностью, органично переплетенной с чувственностью, которой Калик был не в силах противиться. Ее любопытство не раздражало, а, наоборот, заставляло его поновому взглянуть на привычные ему вещи, увидеть в них то, чего он прежде не замечал. Он привык слышать от людей только то, что, как все полагали, принц и хотел услышать. И теперь каждый раз, когда Калик интересовался мнением Элени, он всегда чувствовал себя пойманным врасплох. И неудивительно, так как принц слышал в ответ совершенно неожиданное и нелицеприятное для него. Впрочем, ему уже, наверное, следовало привыкнуть к честности Элени. Принц словно обнаружил, что подобранный им серый, неприметный камень на самом деле оказался драгоценным.
Между ними — совершенно неожиданно! — установилась близость, которая начала вызывать беспокойство Калика. Иногда он испытывал угрызения совести от мысли, что рано или поздно им придется расстаться. Глупо, но у принца было чувство, словно он этим предаст Элени.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — не сдержался он.
— Но я думала, что тебе нравится на них отвечать.
— Не всегда. Теперь ты должна оказать мне ответную любезность, — не открывая глаз, сказал Калик.
Элени поняла, что она чемто вызвала у него досаду. Она молча наклонилась и стала покрывать его тело поцелуями, уже зная, что он хочет, чтобы она касалась его солоноватой кожи, скрывающей великолепные мышцы. Калик застонал, его руки запутались в ее волосах.
А Элени в это время испытывала двойственное чувство. Ей нравилось касаться Калика, она была довольна, что и ему нравятся ее ласки, но все эти дни, что Элени была с Каликом, ее не покидало странное чувство нереальности того, что с ней происходит. Физически она чувствовала себя, как никогда, хорошо, но вот ее эмоции пребывали в состоянии хаоса…
Начать с того, что неделя жизни в Англии была сопоставима с целой жизнью. Жизнью, с которой ей так не хочется расставаться! Почти все эти дни принц Калик проводил все свое время исключительно с ней. Они даже слетали в старинные уголки Англии — Йорк и Кембридж, так как Калик подумывал приобрести там еще парочку лошадей для своих конюшен.
— Хочу, чтобы мой полоклуб входил в число престижнейших в мире, — объяснил он Элени. — Надо сделать так, чтобы в Калисту потянулись богатые туристы с желанием оставить в стране небольшие состояния.
Элени не была экономистом, но понимала, что богатые туристы — это всегда хорошо для жителей принимающей их страны, но подозревала, что для натур вроде Калика ничто и никогда не принесет удовлетворения. Ее подозрения основывались на том, что Калик уже имел гораздо больше того, чем нужно одному человеку, но ему все было мало. Ни гараж, полный автомобилей, ни самолеты, ни яхта, дрейфующая у южного побережья и всегда готовая принять своего хозяина в один из его нечастых визитов, уже не доставляли ему радости.
— Когда ты выходишь в море? — однажды спросила у него Элени.
— Чаще всего когда на море неспокойно.
В этом ответе выразилась вся беспокойность натуры Калика. Он не мыслил своей жизни без риска и страсти во всем, будь то море, машины, лошади или секс. Совсем скоро Элени обнаружила, что на самом деле Калик старается обходиться без охраны, так как это увеличивало риск и волновало кровь. Элени поняла — только подводя себя к невидимой черте опасности, он жил полной жизнью.
