Патриция Поттер - Менестрель
Но сперва он должен отсюда выбраться.
Голова у Дукана все еще гудела, однако больше не кровоточила. Он был голоден, но это чувство для него не было внове. Как ни удивительно, сильнее всего пострадало его сердце. Дункан никогда бы не подумал, что оно может так сильно болеть из-за этой девушки. Когда мать попросила его дать клятву, он, было, подумал, что любовь — это что-то вроде уютного, спокойного пристанища. Дункан никогда не доверял поэтам и менестрелям. Он никогда не думал, что любовь — это всепоглощающее чувство, которое может обжечь, едва загоревшись, что оно может заставить позабыть об обычной осторожности. Это чувство способно превратить голубые небеса в лазурные, легкий ветерок — в благоухающий аромат, а обычную заводь подернуть золотом. У него раньше ни разу не возникало подобных мыслей, он никогда не смотрел на мир широко открытыми глазами, воспринимая его всегда лишь спокойно и уравновешенно.
Поступь маркиза Уортингтона прежде не была такой легкой, а в душе не звучали песни.
«Так вот почему, — с оттенком сухой иронии подумал Дункан, — из меня вышел такой никудышный музыкант». А Линнет? Неужто он и ее лишил способности петь? Эта мысль стала для него сущим мучением.
Он снова услышал чьи-то шаги. Из-за двери донеслись голоса. На сей раз Уилла добавила в свою речь обольстительных ноток. Дункан подвинулся поближе к двери.
— Ты можешь оставить все мне, — услышал Дункан голос стражника.
— Я должна его увидеть и отчитаться перед моей хозяйкой, — возразила девушка. — К тому же я принесла кое-что и для тебя. — Уилла говорила что-то уж слишком тихо, такой Дункан ее не припоминал. В голосе служанки звучало обещание.
В замке его камеры повернулся ключ, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель втолкнули корзину. Дункан лишь на мгновение увидел лицо Уиллы и линялый синий шерстяной плащ, потом дверь снова захлопнулась. Он взял корзину и принялся есть хлеб, одновременно прислушиваясь.
Дункан услышал смех Уиллы.
— Это отличное вино, Джон. Моя хозяйка прислала его, чтобы ты разрешил менестрелю немного поесть.
— Тогда выпью, но только маленький глоточек, — заявил охранник в ответ.
— Всего лишь глоточек, — согласилась Уилла.
Дункан продолжал подслушивать. Разумеется, через какое-то время стражник выпил еще глоточек, потом еще… Голос мужчины огрубел, Дункан услышал, как тот принялся упрашивать:
— Уилла, только один поцелуй.
Дункан закрыл глаза, стараясь не вслушиваться в их речи. Он задавался вопросом, зачем Уилла это делает. Однако Дункан понимал, что ему следует потом каким-то образом вознаградить ее.
Опять невнятное бормотание… охранник выклянчивал кое-что покрепче поцелуя… Уилла отнекивалась, лишь сильнее раззадоривая Джона…
Наконец Дункан услышал, как она сказала:
— Пойду-ка я, принесу еще вина, Джон, и тогда уж…
Мужчина запротестовал. Потом послышались поспешно удаляющиеся шаги.
Дункан прикончил остатки хлеба и выглянул в маленькое зарешеченное оконце. Развалившись на стуле, стражник допивал вино, опрокинув кружку вверх дном. Его внимание было обращено на коридор, в котором исчезла Уилла. Через несколько минут кружка гулко ударилась об пол. Мужчина едва пошевелился.
Руки Дункана сжались в кулаки. Собирается ли Линнет спуститься? Если нет — он отыщет ее. Святые угодники, он непременно отыщет ее.
Дункан возбужденно ходил по камере. Потом вернулся к двери и остановился. Придется подождать.
Казалось, минула вечность, прежде чем он опять услышал шаги. Дункан снова заглянул в зарешеченное окно.
На сей раз капюшон синего плаща был наброшен на голову вошедшей, закрывая лицо. Походка вроде бы отличалась, но фигура была такая же, как у Уиллы. Пополнее, чем у Линнет.
Опять Уилла. Разочарование обрушилось на Дункана, хотя он и понимал, зачем она пришла. Освободить его. Однако Линнет предпочла не приходить. Предпочла или не смогла?
Женщина склонилась к стражнику. Тот продолжал похрапывать.
Она запустила пальцы за пояс его куртки, что-то нащупывая. Потом фигура в капюшоне подошла к двери и вставила ключ в замок. Сразу отпереть не получилось. Она попыталась еще раз. Наконец, в замке что-то со скрежетом повернулось, и дверь открылась.
Несколько секунд он стоял и молча смотрел на нее. Хотя капюшон скрывал верхнюю часть лица, из-под него выбился золотисто-рыжий локон. А в свете горящих в коридоре свечей Дункан разглядел мягкий серо-зеленый цвет ее глаз.
— Мэри, — произнес он с едва заметной усмешкой. — Или мне называть вас «миледи»?
И без того напряженная обстановка накалилась до предела, когда она взглянула на него своими потемневшими, усталыми, тоскливыми глазами. Однако даже в тусклом свете Дункан увидел в них неожиданный отклик. Казалось, ее глаза излучали сияние.
— Робин, с тобой все в порядке?
Она потянулась рукой к его голове. По опыту прошлых ранений он понимал, что рана, должно быть, выглядит ужасно. Да и в остальном видок у него еще тот. Дункан не брился несколько дней, волосы свисали прямыми, влажными от пота прядями. Тем не менее, когда он попытался отвести ее руку, Линнет сжала его ладонь своей.
— Я молился, чтобы ты пришла, — сказал Дункан.
Свет в ее глазах потух.
— Тебе нужно уходить. Прямо сейчас.
Он поклонился ей.
— Так все-таки миледи?
— Я не хотела тебя обманывать, — прошептала она. — Я опасалась, что ты уйдешь, если я скажу, кто я такая.
— Думаю, зря, — откликнулся он, поднося ее руку к своим губам. — А теперь ты пойдешь со мной?
— Я лгала тебе, — напомнила Линнет.
— Иногда стоит солгать, — ответил Дункан.
— Нет, — хрипло произнесла она. — Ничто не оправдывает лжи. Я чуть не погубила тебя. А теперь ты должен бежать отсюда, но я не могу пойти с тобой.
— Потому что я не лорд?
Девушка взяла его ладонь и поцеловала.
— Потому что это вполне может тебя погубить, а я не пойду на такое.
— Это уж мне решать.
— Но есть и другие люди, — добавила Линнет. Дункан заметил слезинку в уголке ее левого глаза. — Мой отец. Мои сестры. И даже моя мать. Они все пострадают. Я этого не допущу.
— Разве для этого нужно проводить всю жизнь в монастыре?
Девушка подняла на него взгляд.
— Уилле… не следовало тебе рассказывать.
— Уилла — настоящий друг.
Линнет улыбнулась.
— Да. И с ней ничего не должно случиться. Сейчас она в моей комнате, выдает себя за меня. Я бы не смогла бросить ее здесь.
Он присмотрелся к ней.
— Ты немного располнела.
— Еще один слой одежды, — пояснила девушка. — А теперь нам нужно поторапливаться, пока охрану не сменили.
