Валери Слэйт - Белые ночи
— Матти, я хочу тебя! — вместе со стоном прорвался ее задыхающийся голос. — Я не могу больше ждать! Возьми же меня!
Его сильное мускулистое тело, повинуясь этому страстному, отчаянному призыву и еще более громкому голосу собственного безумного желания, рванулось вверх, погребая под собой более хрупкое женское тело. И тут же, почти без задержки, он начал свое мощное движение, все ускоряя и ускоряя ритм.
Матти не пытался сдерживаться или прислушиваться к реакции партнерши, полностью сосредоточившись на своих ощущениях, слившихся воедино и сконцентрированных сейчас в одном месте. Из его груди периодически вырывались хриплые вскрики, перемежаемые почти животным рычанием.
Впрочем, Кристина и сама почти отключилась от окружающего ее мира. Она стонала, кричала, хваталась за подушку и плед, кусалась, впивалась в Матти ногтями, жадно поглощая всеми клеточками тела живительную, сексуальную энергию и неземное наслаждение. Казалось, что это длится уже целую вечность и так будет всегда — за пределами бытия и времени, в заоблачной вышине, но никогда не достигая сказочной вершины…
Но у жизни и страсти свои законы. Свои временные границы. Кристина вдруг почувствовала, что изнемогает от этой непрерывной и сладострастной сексуальной пытки. Тело и сознание, плоть и душа были уже не в состоянии воспринимать обилие столь острых ощущений. Требовался хотя бы кратковременный перерыв. Она была уже готова взмолиться о пощаде или разорвать телесный симбиоз, но не успела. Ее начали сотрясать судороги оргазма, лишая остатков разума и последней связи с реальностью.
Движения партнера тоже трансформировались в этот миг. Его тело несколько раз лихорадочно содрогнулось, ввинчиваясь до предела в глубину, затем на секунду застыло. Потом последовал еще один мощный, завершающий толчок…
Вначале они долго лежали на спине, рядом, но даже не ощущали присутствия друг друга. Постепенно приходили в себя, возвращаясь из своего личного пережитого в общий мир чувства взаимной любви, понимания радости свершившегося и прекрасного начала новой жизни.
Впрочем, размышления о пережитом и восстановление сил заняли не так уж много времени. За окном царила белая ночь, и было просто неразумно тратить ее на сон. Быстро возрождающаяся чувственность вновь овладевала ими, требуя повторного, более глубокого и осознанного познания друг друга.
Первичный сексуальный голод был утолен. Настало время для неспешного, прочувствованного и изысканного эротического гурманства, более приличествующего интеллектуальным особам с университетским образованием…
На этот раз Кристина взяла на себя инициативу пробуждения обоюдного интереса к «общению». Она весьма комфортно устроилась, лежа лицом вниз, на Матти, на этом широком, живом и говорящем диване, сплетенном из прочных мускулов и шелковистой на ощупь кожи. Его сильные пальцы нежно поглаживали изящную женскую спину и упругие ягодицы.
Вначале они долго целовались, переходя постепенно от легких касаний к все более глубоким и чувственным, пуская в ход не только губы, но и языки, позволяя им сплетаться воедино и ласкать друг друга. Потом Кристина стала покрывать поцелуями грудь Матти, постепенно спускаясь все ниже и ниже, к вертикально застывшему во всем своем грозном величии мужскому естеству, похожему на взметнувшуюся дубинку первобытного охотника, приготовившегося к схватке с диким зверем.
Матти замер в предвкушении сказочного наслаждения… Впрочем, он не привык долго оставаться в роли пассивного партнера-эгоиста, незаслуженного получателя сексуальных благ. Его ладони через некоторое время включились в активную работу, то лаская женские груди, то помогая бедрам. Это было весьма кстати, поскольку через некоторое время Кристина почувствовала, что начала выдыхаться, но решила не сдавать завоеванных позиций. Выгнулась вперед и обессиленно распласталась на груди Матти, восстанавливая дыхание и набираясь сил для новой схватки.
Но этот маневр слабых не остался незамеченным. Сильные руки приподняли ее за бедра, временно освобождая из сексуального плена. Затем, совершенно неожиданно, она почувствовала, как переносится куда-то вверх, а Матти, наоборот, перемещается вниз, прямо под ее бедра.
Это было новое для нее, невыносимо сладостное и острое наслаждение. На этот раз партнер внимательно следил за ее реакцией. Как только она уже была готова забиться в сладострастных судорогах, он почти мгновенно переместился назад.
Это было прекрасное и незабываемое, полное и гармоничное слияние. Такого опытного и заботливого партнера, понимающего без слов малейшие оттенки страсти, способного моментально угадать и исполнить любое пожелание или прихоть жаждущей любви женщины, казалось, невозможно было больше найти…
8
Спустя некоторое время они вышли на террасу, обнаженные, беззастенчиво подставляя свободные для любви и новых ощущений тела под незримые и пытливые глаза белой ночи. Матти стоял сзади в своей любимой позе, обняв ее обеими руками за грудь. Молодая женщина прижималась к нему спиной, откинув голову немного назад и чувствуя затылком мускулистое плечо мужчины.
Потом его ладони скользнули вниз, обтекая слегка выпуклый живот…
— Матти, прекрати меня соблазнять! — Кристина обернулась. — Давай немного передохнем. Пусть твой герой на время успокоится.
— Может быть, все же дадим ему еще немного порезвиться, — медоточиво-бархатным голосом произнес Матти, одновременно прихватывая зубами мочку ее уха. — А то всю ночь потом не даст спать. Мы могли бы проделать это прямо здесь, на террасе. Потом смоем первородный грех в воде озера. Не бойся, нас никто не видит.
Под эти завораживающие, призванные притупить женскую бдительность слова он начал поворачивать ее к себе спиной, слегка пригибая вниз и явно пытаясь от слов перейти к делу.
— Матти, прекрати! — нарочито сердитым голосом воскликнула Кристина.
Но было уже поздно. Схватившись руками за перила, она уже выгибалась, принимая в себя испытанный и сладостный музыкально-эротический инструмент, играющий, как слаженный оркестр, на ее чувствах…
После очередного, третьего по счету, триумфа победившей чувственности даже Матти наконец осознал, что в жизни человека бывают радости и иного порядка. Предстояло совершить торжественное омовение ублаженных и насытившихся друг другом тел в священных водах озера. Причем по безмолвному обоюдному согласию в первозданной наготе. У Кристины даже не возникло мысли, что может быть как-то иначе. Она с изумлением подумала о том, сколько существенных изменений произошло в ее восприятии мира, в ее психике. И всего за несколько дней.
