Бетти Монт - Грешная и святая
Вытирая лицо полотенцем, Сью вдруг услышала, как зазвонил телефон и Рич буквально начал бросать в трубку отрывистые фразы. Девушка оделась, села на край ванны и стала ждать, когда он закончит разговор.
Сквозь закрытую дверь до нее долетали отдельные фразы:
– Еще нет. Не было случай… Думаю, вы правы, но пока я не видел картину… Я не могу туда попасть. – Наступила короткая пауза, а потом он нетерпеливо произнес: – Потому что она заперта!
У Сьюзен перехватило дыхание. Побледнев еще больше, она медленно подошла к двери и приникла ухом к тонкой деревянной панели.
– Нет, я не собираюсь ничего взламывать, – говорил между тем Ричард. – И не собираюсь кончать жизнь в тюрьме – марокканские тюрьмы не похожи на санатории.
О чем это он? – недоумевала Сьюзен, кусая губу. Видимо, дело, которым он занимался, гораздо сложнее и запутаннее, чем он пытался ей изобразить.
Опять наступило молчание, а затем он сказал:
– Я работаю над этим, но мне потребуется немало времени и терпения. О’кей, Фрэнк, буду держать тебя в курсе.
Сьюзен поняла, что он положил трубку. Она подождет пару секунд, а потом выйдет из ванны, как ни в чем не бывало. Ричард не должен догадаться, что она подслушивала.
Неожиданно его голос раздался по другую сторону двери, совсем близко от нее.
– Можешь выходить!
Девушка вздрогнула – он знал, что она слышала его разговор по телефону. Медленно открыв дверь и посмотрев на него, Сью пришла примерно в такое же состояние, как и четверть часа назад, когда, вернувшись из ванной в комнату, увидела его широкие плечи, мускулистую грудь и длинные ноги.
– Ты все слышала, – холодно сказал Ричард. Он заметил, что она оделась, и иронически усмехнулся.
Зеленые глаза Сьюзен смотрели на него вызывающе.
– Да, – отрывисто ответила она. – И я хочу знать, о чем шла речь. Или я немедленно ставлю в известность моего отчима обо всем, что здесь происходит.
Он кивнул и жестом указал на стоящий у окна стул.
– В любом случае я собирался поговорить с тобой. Садись.
Сью все еще дрожала, удары сердца отзывались у нее в горле – она боялась оставаться с ним наедине, пока на нем не было ничего, кроме плавок. Она сделала глубокий вздох, и ей удалось твердым шагом подойти к покрытому черным лаком стулу с высокой спинкой, сесть на него, избегая взгляда Ричарда, и проговорить:
– Я бы попросила вас одеться… в ванной…
Он что-то недовольно пробормотал себе под нос, затем произнес более внятно:
– Если только дашь слово, что не сбежишь, пока я переодеваюсь.
Она кивнула, не поднимая головы.
– Обещаю.
Харрис направился к шкафу, открыл дверцу, вынул одежду и прошел в ванную, захлопнув за собой дверь. Сьюзен выглянула из окна, увидела ярко-синее небо, силуэты пальм вдалеке, услышала детские голоса и шумный плеск воды, поднимаемый ребятишками, ныряющими в бассейн.
К ее глазам подступили слезы. Несколько минут тому назад она чуть было не совершила непоправимое. И тогда она возненавидела бы себя. И его тоже.
Врунишка, отозвался ее внутренний голос. Ты и не думаешь его ненавидеть. Ты в него влюблена.
В ее лице не было ни кровинки. Даже думать об этом не смей! – в ярости сказала она себе. Желание – это еще не любовь, это всего лишь непослушный разуму инстинкт. Любовь в десять раз хуже желания, и ты не имеешь никакого права любить Ричарда Харриса. Сьюзен сердито провела ладонью по своему лицу, вытирая с глаз слезы, пока он не заметил, что она плакала.
Дверь ванной отворилась, и она резко обернулась, так что рыжие волосы на секунду облаком заслонили ее бледное лицо.
Ричард надел песочного цвета джинсы и белую рубашку. Ей бы следовало почувствовать облегчение, но единственная мысль, пришедшая ей в голову, была – как он невероятно сексуален.
Он посмотрел на нее сухо и немного насмешливо.
– О’кей! Я одет с ног до головы, так что можешь расслабиться. Взрывное устройство обезврежено.
Ее щеки залил густой румянец, верхняя губа слегка задергалась.
– Ведь именно так ты меня воспринимаешь, не правда ли? – протянул он. – И боишься взлететь под облака, если не остережешься.
У нее перехватило дыхание. Он был недалек от истины. Его слова пугали, и она поспешила сменить тему разговора:
– С кем вы говорили по телефону? Вы обсуждали вопрос, стоит ли взламывать апартаменты моего отчима, я права? Зачем вам это надо?
Он подошел к кровати и сел на краешек.
– Я уже говорил, что работаю над расследованием деятельности преступной группы, организующей кражи произведений искусства. А твой отчим – коллекционер. – Он немного помолчал и в свою очередь спросил: – Кстати, какие у вас с ним отношения? Ты его любишь? А он тебя?
Она горько рассмеялась, в ее глазах мелькнула злая усмешка.
– Из-за меня он не может забыть, что моя мать уже была замужем до него. Отчим очень ревнив и по натуре собственник. Он не выносит упоминаний о моем отце и, когда я была ребенком, не желал, чтобы я путалась у него под ногами, и отсылал в закрытые школы. Он с трудом мирится с мыслью о моем существовании.
Ричард нахмурился и внимательно посмотрел на нее.
– А как ты к нему относишься?
Она ответила ему недоверчивым взглядом.
– Вы засыпали меня вопросами, но о себе ничего не рассказываете!
– А что ты хочешь обо мне знать? – быстро спросил он.
Сью отвела глаза. Каждое его движение отзывалось в ее сердце острой болью. Она попыталась собраться с мыслями.
– Ваши родители живы?
– Да. И мать и отец. Они живут в Корнуолле, в небольшом коттедже на краю прибрежной деревушки. Там мой отец родился. Позже он перебрался в Лондон, где работал журналистом, но пять лет тому назад вышел на пенсию и смог осуществить свою мечту – вернуться в родные места. Он довольно крупный мужчина, теперь уже седой, но по-прежнему крепкий. Моя мать совсем другая – она всегда напоминала мне резиновый мячик – круглый, мягкий, подвижный. Но характер у нее – дай Бог. Она много лет проработала в школе, а более тяжелую участь трудно вообразить. В классе всегда находились отъявленные хулиганы, готовые устроить светопреставление. Мама тоже всю жизнь мечтала жить у моря. Теперь они с отцом проводят свое время либо работая в саду, либо гуляя по окрестностям и рыбача. И оба очень счастливы.
– Все это довольно мило, – сказала она. На нее произвел впечатление не столько сам рассказ, сколько нежность и теплота, сквозившие в голосе Ричарда.
– Так оно и есть, – отозвался он, распознав в ее тоне оттенок зависти. Неужели ей в родном доме не хватает любви и внимания? Отчим не желает знать о ее существовании… А родной отец? Какую роль играл он в ее жизни? Все, что касалось Сью, очень его интересовало. Она казалась такой хрупкой… Весила не больше, чем ребенок, и в то же время была настолько сексуальна, что каждый раз, касаясь ее, он испытывал боль и желание. Она нуждалась в его защите, в его постоянной заботе – у него было такое ощущение, что, кроме него, она никому не нужна.
