Франческа Шеппард - Семь соблазнов
— Думаю, вишневый крем покажется мне в тысячу раз вкуснее, если я слижу его с твоего тела, — хитро сказал он.
Пилар изумленно уставилась на него.
— Что? Зачем?
Марк даже растерялся от такой ее реакции. По его мнению, в этой затее не было ничего слишком уж необычного. Хотя он ни разу еще этого не пробовал, но, по крайней мере, подумывал. Он собрался было что-то сказать, но Пилар перебила его:
— Знаешь, ведь сладострастие и чревоугодие причислены к семи смертным грехам, а ты еще собираешься совместить их. Не боишься? — Но тут же воскликнула, противореча себе: — А впрочем, это должно быть восхитительно! — И, опередив Марка, она вскочила и пошла за тортом.
Он проводил ее восхищенным взглядом. Обнаженная, она казалась еще грациознее, чем в одежде. Да и фигурой такой немногие могли бы похвастаться. Особенно Марку нравились ее небольшие крепкие ягодицы. Да, подумал он, если существуют семь грехов, то почему бы не быть и семи соблазнам. Для него же уж точно все они были сосредоточены в этой необыкновенной женщине — чувственной и раскованной.
Ровно через полминуты Пилар вернулась с тарелкой, на которой красовался все тот же кусок. На ее лице было написано совершенно детское радостное удивление, в глазах плясали чертики. Но теперь они не были знаком желания, и вся она из роскошной чувственной женщины вдруг превратилась в задорную девчонку.
— А ведь ты совсем еще крошка, — вырвалось у Марка.
Пилар чуть приподняла брови.
— Ты считаешь?
И, не дав ему ответить, обхватила за шею и начала покрывать страстными поцелуями его лицо.
— Ну, теперь даже не знаю, — со смехом ответил Марк.
Он никак не мог предугадать, что придет в голову Пилар в следующую секунду. Но был готов откликнуться на любое ее действие и точно знал, что и она поступит так же. Это-то и давало ощущение пьянящей свободы, которого он прежде не испытывал ни с одной женщиной.
Марк потянулся было к тарелке, но Пилар и тут опередила его.
— Нет уж, я первая!
Указательным пальцем она захватила немного вишневого крема и несмело размазала его по груди Марка.
Густой крем приятно холодил кожу. Однако следующее ощущение тут же затмило предыдущее: наклонившись, Пилар провела языком по темно-розовой дорожке, заставив Марка легонько застонать.
— Ну как? — одними губами спросила она, вновь запуская палец в слой крема на торте.
— Супер! — только и смог ответить Марк и, выбрав момент, ласково потрепал густые волосы Пилар.
Тем временем она уже вовсю размазывала сладкую розовую массу по его груди, животу и не только… Марк прерывисто вздохнул в ожидании наслаждения. И оно не заставило себя ждать. Оставив наконец в покое истерзанный кусок торта, Пилар принялась самозабвенно слизывать крем с тела Марка.
Кончиком языка она едва ощутимо дотрагивалась до его сосков, а затем усиливала нажим, доводя Марка до исступления. Вот уже на груди крема почти не осталось, и язык Пилар неторопливо заскользил вниз. При этом руки ее давно ласкали крепкие, мускулистые бедра Марка, заставляя его то и дело вздрагивать в предвкушении. А потом… Марк зажмурился, из груди его вырвался хриплый стон. Пилар в очередной раз незаметно превратилась в чувственную женщину, и скоро он почувствовал, что ему все труднее сдерживаться.
Тогда Марк осторожно высвободился и на молчаливый вопрос возлюбленной прошептал:
— Иди ко мне, обними меня крепче…
Пилар не нужно было просить дважды. В ту же секунду она прильнула к нему, и он, как пушинку, перевернул ее на спину. Отыскав ее губы, Марк в то же время чуть подался вперед — и вот их разгоряченные, пульсирующие тела стали неотделимы друг от друга.
Они двигались очень слаженно, и каждый чутко улавливал малейшие изменения ритма другого. Постепенно хрипы Марка становились все яростнее, а стоны Пилар все протяжнее. Марку с каждым разом хотелось проникнуть все глубже, и Пилар с готовностью позволяла ему это. Ее ноги все плотнее смыкались у него на спине. Ощутив ее нажим, Марк открыл глаза и увидел, что Пилар изо всех сил закусывает губу, чтобы не закричать.
— Кричи, Пилар, кричи, если хочешь, — задыхаясь, выговорил он.
А спустя несколько секунд сладчайшая судорога сотрясла их тела, и уже не было смысла сдерживаться. Ногти Пилар оставили глубокие бороздки на спине Марка, но тот не почувствовал боли. Он все целовал и целовал ее влажную шею, упивался этим чудесным, неуловимым и неподражаемым ароматом любимой и любящей женщины.
— О, Марк, — выдохнула Пилар несколько мгновений спустя. — Это сон? Ну, скажи, скажи, что это все правда!
От волнения она неправильно произнесла слово, и у Марка почему-то сжалось сердце.
— Счастье мое, — ответил он, целуя Пилар. — Это наяву. Наяву и навсегда.
Они ненадолго замолчали.
— А кстати, теперь твоя очередь мазать меня вишневым кремом, — напомнила ему Пилар, откровенно облизываясь. — И не вздумай увиливать!
— Что ты!
И они продолжили любовную игру, даже не отдохнув. Ведь ночь так коротка, а им еще многое нужно успеть!
Они не знали усталости, вновь и вновь доставляя друг другу немыслимые наслаждения. Когда стрелки часов показали семь утра, Пилар мягко, но решительно оттолкнула возлюбленного, набросила халатик и встала с постели.
— Что это значит? — жалобно спросил Марк, который как раз собрался сделать ей массаж с ароматическим маслом.
— Это значит, что вам, мистер Адвокат, пора в душ и на работу, — отчеканила Пилар, с вызовов поглядев на него.
— Только не это! — застонал Марк.
Прошедшая ночь была настолько восхитительна, что он и думать забыл о Бетти и об Уилкинсе — да обо всем на свете. Но сейчас, с наступлением утра, нерешенные проблемы вновь замаячили перед ним. Но, странно дело, теперь они уже не казались такими пугающими. Пока он с Пилар, ему все по плечу! Главное, чтобы эта женщина, то дерзкая и властная, то покорная и молчаливая, продолжала его любить. А остальное как-нибудь уладится.
С этой мыслью Марк принял душ и направился в кухню, где Пилар готовила кофе. Он наскоро проглотил найденный в холодильнике сандвич с курицей и тут только понял, до чего проголодался.
— Пилар, ты самая неутомимая женщина в мире! — с восхищением отметил он, глядя, как та хлопочет с кофе.
— Слава богу, что соседка не пришла ночевать, — со смехом откликнулась Пилар, поняв его по-своему. — Это бы травмировало ее психику!
Уже в дверях Марк обернулся и снова страстно поцеловал ее.
— Любимая, сегодня я сделаю все возможное, чтобы остаться в живых, — почти серьезно сказал он. — И если Уилкинс меня не растерзает, вечером я забегу в наше кафе.
