Клэр Бакстер - Семь «Я»
Ее глаза наполнились слезами.
— Именно так говорил вначале и Джек. Я не хочу дважды наступать на одни и те же грабли. — Смахнув слезы, она продолжила укладывать вещи.
Чейз скрестил руки на груди. Он решил ничего не отвечать. Кому понравится, когда тебя сравнивают с этим ублюдком, ее бывшим мужем.
— Ты решила, как поступишь с Джеком?
Она выпрямилась и обреченно взмахнула руками.
— Если он все равно сможет их видеть, я постараюсь общаться с ним по-дружески. Ради ребят. Пусть видится с ними при мне.
Чейз кивнул.
— Мудрое решение. А если он захочет вернуться? — после небольшой паузы спросил он.
Реган испуганно округлила глаза.
— Вернуться? Ко мне? Никогда!
Уже что-то, но до победы еще очень далеко! Застегнув рюкзак, она быстро произнесла, стараясь не смотреть на Чейза:
— Пойду потороплю мальчиков.
Как она может так спокойно говорить об этом? Может, он в ней ошибся? Может, она и не влюблена в него вовсе?
— Конечно. Чем быстрей ты уедешь, тем лучше.
Глава одиннадцатая
Когда Чейз, резко повернувшись, выскочил из комнаты, Реган в изнеможении опустилась на кровать. Сердце ее так билось, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Слова Чейза обидели ее, но она понимала, что они были сказаны со злости. Она первая ранила его и теперь понимала, что зря. Он не заслуживает такого к себе отношения, но она поступила так ради детей. Осознание этого придавало ей силы.
После Джека она перестала доверять людям. Чейз смог это изменить. Если он что-то пообещает ей, то обязательно выполнит. Но только вот ей не нужно ничего от мужчины, который любит другую.
Собравшись с духом, она пошла сообщить сыновьям, что они уезжают.
— А почему нам нужно уезжать, мам?
У Реган сжалось сердце от расстроенного голоса Уилла. Она пнула ногой колесо, пытаясь найти слова.
— В понедельник начинаются занятия в школе, Уилл. Надо подготовиться, собрать вещи, подумать, что еще осталось купить. Поэтому боюсь, но нам действительно пора.
— Но разве мы не можем остаться до завтра?
— У нас масса дел. Например, привести в порядок форму. Вы же хотите, чтобы у вас все было в порядке?
Мальчик кивнул и нехотя забрался в машину. Кори оставил машинки Фиби и напоследок сказал:
— Смотри, не потеряй их.
Реган крепко обняла Фиби на прощание.
— Посмотри, что мне оставил Кори, — с гордостью сообщила ей девочка, — это его лучший грузовик.
— Значит, ты ему очень понравилась. — У нее дрогнул голос, и она зарылась лицом в теплые волосы Фиби.
Фиби кивнула.
— Он мне тоже нравится. И Уилл. И ты.
Реган еще крепче прижала ее к себе.
— Я тебя очень люблю. Ты моя самая любимая маленькая девочка.
Чейз коротко попрощался с ребятами и сейчас стоял, прислонившись к двери дома.
— Мы поехали. Спасибо за все.
Он кивнул, но ничего не ответил.
— Прости, — негромко произнесла Реган.
У него дрогнул мускул на лице, а в глазах отразилась боль.
— Будь осторожна.
Его равнодушный голос отрезвил Реган. Напряжение между ними слишком велико, чтобы подойти и попрощаться, как следует. В горле пересохло. Чувствуя, что ей трудно дышать, она села в машину.
Слезы стояли в глазах Реган, и поэтому она даже не оглянулась, когда мотор завелся и машина тронулась с места.
Поздно вечером Чейз смотрел на засыпающую дочь.
— А Реган, Уилл и Кори приедут завтра? — прошептала она, обнимая своего мишку.
— Нет, милая, я же говорил тебе. Мы, наверное, нескоро их увидим.
Он не смог сказать «никогда». Его любимой дочери уже пришлось смириться с одним «никогда». Он не состоянии сказать ей, что люди, к которым она так привязалась, уехали и больше не вернутся.
Фиби тяжело вздохнула. Чейз поцеловал ее в щечку и вышел из комнаты. Закрывая дверь, он вспомнил, что еще утром выходил из этой комнаты при совершенно других обстоятельствах. Сейчас он с трудом верил, что позволил этому случиться.
Почему он не возразил Реган? Почему не заставил передумать? Если бы он знал, что она любит его так, как любит ее он, он бы попытался. Было понятно, что она сбежала от страха перед повторением прошлого. Ее не остановила даже прекрасная ночь. Им не было бы так хорошо вместе, если бы она не была хоть чуточку влюблена в него.
Но он хотел от нее большего, чем просто влюбленность. И если он не может этого получить, то пусть лучше будет, как сейчас.
Реган разрешила Джеку прийти к ним домой. Это решение далось ей с трудом, но в итоге она решила, что самое благоразумное — встретиться с ним на ее территории.
Когда раздался звонок в дверь, она спокойно подошла к двери и впустила Джека в дом.
Ей показалось, что он изменился.
Он был не таким высоким, каким она его помнила. Не таким высоким, как… Нет, об этом лучше не думать!
Реган провела Джека в гостиную, и он устроился на диване.
— Ты прекрасно выглядишь, Реган.
Приподняв бровь, она молча кивнула и пошла звать мальчишек. У него не было никакого права комментировать ее внешний вид. И самое важное — от его комплимента у нее в душе ничего не шевельнулось.
Никакого отклика.
Мальчики вели себя вежливо, но по их поведению было совершенно ясно, на чьей они стороне. Они жались к ней и каждый раз смотрели на нее, когда отвечали на вопросы Джека.
Реган боялась, что они начнут упрашивать его вернуться к ним. Она заранее постаралась объяснить им, что это невозможно. Но как оказалось, ей было не о чем волноваться.
Может, будет даже лучше ненадолго оставить их втроем.
— Хочешь кофе, Джек?
— Джакомо.
— Прости?
— Я предпочитаю, чтобы меня называли Джакомо. Это как-то… — он неопределенно махнул рукой, — не так скучно.
Неужели он намекает, что его жизнь с ней была скучной?
— Так ты хочешь кофе или нет, Джакомо? — язвительно поинтересовалась она.
— У тебя есть кофеварка?
Разумеется, есть. Но вслух Реган почему-то сказала:
— Нет, извини.
— Тогда не надо. Уилл, Кори, у меня есть для вас подарки.
Братья повернули головы в его сторону, когда он открыл сумку и достал две игровые приставки. Отлично. Как раз то, что нужно, чтобы они перестали активно двигаться.
Кори поблагодарил отца и сразу уселся в кресло играть. Уилл удивил ее тем, что отказался от подарка.
— Тебе не нравятся такие игрушки? — спросил обескураженный Джакомо.
— Нравятся, но мама не хочет, чтобы они у нас были.
— Да? — Он с ужасом посмотрел на Реган.
Она пожала плечами.
— Я предпочитаю, чтобы они играли на улице.
