Наталия Вронская - Ложь во спасение
— Это в самом деле так? — переспросила она.
— Ты не веришь мне, Елена? — спросила дама. — Как это обижает меня! Что же… Я позову сюда матушку, и она подтвердит тебе мои слова.
С этим, не слушая никаких слов протеста, дама вышла из кельи и тотчас вернулась назад, но уже вместе с пожилой, внушительного вида монахиней.
— Вот, Елена, матушка Ефимия все расскажет тебе! Подтвердит каждое мое слово!
— Это правда? — начала Нелли. — Правда, что… — Она смолкла, не сумев продолжить.
— Да, дитя мое, — спокойно сказала матушка. — Ты должна была принять постриг в нашей обители, но бежала с мужчиной. Он дурно поступил с тобой, даже пытался погубить тебя, — при сих словах она перевела глаза на даму, у которой было вовсе непроницаемое лицо. — Твое печальное положение — итог твоего же неразумия…
Нелли закрыла глаза.
— Вот это верно, — услышала она голос, — отдохни. Поспи и приди в себя…
Вслед за тем Елена поняла, что обе женщины вышли из кельи. Она тут же открыла глаза. Как же ужасно было то, что они рассказали ей, но была ли то правда? Что-то в душе подсказывало ей, что все было не так: не было в ней ни страха, ни отвращения, ни обиды… Ежели с ней поступили дурно, то отчего нет в душе отчаяния? Отчего не верит она ни даме, ни настоятельнице? Разве так бывает? Хотя она ничего не помнит, но ведь она же не может не чувствовать?
Дверь кельи вновь скрипнула.
— Сестрица, — послышался шепот, — сестрица… Ты спишь?
— Нет, не сплю. — Нелли повернула голову к вошедшей. — Ты кто? — спросила она с любопытством.
Молодая монахиня, только что вошедшая к ней, затворила дверь и хихикнула:
— Вот диво! Ты и впрямь ничего не помнишь, сестрица…
— Сестрица?.. Отчего сестрица? Я же еще не монахиня.
— Нелли, мы с тобою сестры, — терпеливо произнесла монахиня. — Ты — Нелли, я — Алена. Только теперь я сестра Устиния, а ты как была Нелли, так и осталась.
— Нелли? — Елена вздрогнула и села на своем ложе. — Нелли? Верно, верно… — пробормотала она. — Что за знакомое созвучие…
Она перевела глаза на сестру и, пристально глядя на нее, медленно сказала:
— Стало быть, ты — моя сестра Алена?
— Ну да. Меня к тебе, разумеется, не пускали. Ну да я как узнала, что ты здесь, так сразу же и кинулась к тебе, сестрица.
— А что произошло со мною? Как я бежала отсюда? Кто меня обидел?
— Ну, сколь я знаю, никто тебя не обижал, — задумчиво ответила сестра. — Хотя ты мне ничего о Филиппе и не говорила, но я не думаю, чтобы муж твой…
— Как? — воскликнула Нелли. — Мой муж? — произнесла она уже тише, понизив голос в опасении, что ее сейчас услышат и сюда сбегутся все, кому не лень. — Какой муж?
— Да как это какой? А Филипп Илларионыч? Он-то кто? Аль не муж?
— А как же… как же… — забормотала Нелли. — А кто же меня обесчестил?..
— Ну, ежели брак можно считать за бесчестие… — задумчиво протянула сестра, — тогда конечно…
— Расскажи! Расскажи, как было! — потребовала Нелли, ухватив сестру за руку.
Улыбнувшись, Алена — а ныне сестра Устиния — поведала сестре обо всем: и о монастыре, и об обмане мачехи, и о том, что Нелли вышла замуж и уже давно, и была вполне счастлива!
— Быть не может… — Нелли уже давно сидела, опустивши ноги на пол, слабость ее куда-то девалась от рассказа сестры, а в голове все более и более наступала ясность.
— Да вот еще что! — рассказчица окинула Нелли цепким взглядом. — Не в положении ли ты, сестрица?
— Что? — Елена недоуменно посмотрела на сестру.
— Я говорю: по всему видно, что ты в положении, — улыбнулась та.
Нелли ухватилась руками за живот: вспомнила! В голове сделалось так ясно, как и надобно. Все вспомнила! И Филиппа, и мачеху, и монастырь, и…
— Алена, Алена! — Она в отчаянии посмотрела на сестру. — Что же теперь делать?
Та пожала плечами:
— Да как-нибудь Бог даст, что все уладится… Тут тебя держать нельзя, ты же ребенка ждешь, так что…
— Сусанна! Мачеха! Она меня сюда заманила, она меня погубит. А когда узнает о ребенке, то… Она убьет его… — прошептала Нелли.
— Нет, быть не может, — покачала головой Алена.
— Бежать надо. Раз я отсюда улизнула, и второй раз улизну!
— Тс-с! — оборвала сестра разошедшуюся не на шутку Нелли. — Тише! Не ровен час услышит кто.
— Надо бежать… — бормотала Нелли. — Бежать!.. Ни минуты здесь не останусь…
— Тише! — вновь оборвала ее сестра. — Я сейчас пойду, чтобы нас тут никто не застал. Позже я вернусь и мы что-нибудь придумаем. — С этими словами она бесшумно выскользнула прочь из кельи.
Филиппу ничего в голову не приходило. Куда бежать? Где искать Нелли? Они было с Кириллом ринулись в дом Сусанны, но никого там не нашли. Перепуганная прислуга клялась и божилась, что ничего не ведает и никого не видала. А как барыня Сусанна Петровна два дня назад уехали, так после того и не являлись. Так братья и уехали ни с чем из дома Сусанны. Дорогой Кирилл, который был изрядно напуган случившимся и почитал, что ежели они найдут Нелли, то верно уж неживую, вдруг обернулся к брату и сказал:
— А что, ежели нам поехать к сестре?
— К сестре? — недоуменно переспросил Филипп.
— В монастырь, к Ефимии, — продолжил Кирилл. — Не может ли такого быть, что Сусанна отвезла Нелли опять туда? Да и, если подумать, куда им деваться? Где они здесь могут спрятаться?
Филипп кратко кивнул головою:
— Едем!
— Нет, погоди, — сказал Кирилл. — Нельзя так сразу ехать. Надо переменить коней и взять экипаж. Вдруг Елена действительно там. Как она поедет домой?
— Но до усадьбы далеко, а времени терять нельзя, — возразил Филипп.
— Вернемся в дом Сусанны, — предложил Кирилл. — В конце концов, она тебе должна…
После мгновенного колебания Филипп повернул коня назад и крикнул:
— Скорее!
Брат без слов последовал за ним.
За окном сгустилась темень. Нелли вся извелась Весь день она делала вид, что ничего не помнит и вовсе не имеет никаких сил. Когда Сусанна или настоятельница заглядывали к ней, то видели, как она беспомощно лежала с закрытыми глазами. Наконец, за дверями в коридоре затихло всякое движение. Не было слышно ни шороха, ни звука. Нелли поднялась на ноги и прошлась туда-сюда по келье. Все тело ее затекло и она с наслаждением размяла онемевшие руки и ноги.
— Ты встала? — раздалось за спиной.
Нелли вздрогнула: она даже не заметила, как ее сестра скользнула к ней. Алена протянула Нелли черную рясу и велела надеть поверх платья. Платье Нелли было без фижм, домашним, ровно тем самым, в котором увезла ее из дому Сусанна, поэтому ряса без труда скрыла его.
